Тончайшая нить силы устремилась к Китарэ от Ива, и, как только она соприкоснулась с ним, его мир перевернулся. Никогда прежде, сколько бы раз перед ним ни стоял один из возможных кандидатов, он не переживал ничего подобного. Его расколотая на части душа, измученный постоянным контролем, приступами гнева и бесконтрольной яростью разум вдруг обрели свою целостность и ясность. Ему стало легко и хорошо. Сила двенадцати эвейев, его Ожерелье императора впервые ощущалось им как нечто завершенное и гармоничное. В сердце не осталось потаенных страхов, ненависти, гнева. Все встало на свои места. Этот краткий миг, что длился не дольше крошечного вдоха, казалось, он запомнит навсегда! Он чувствовал полное умиротворение, словно стоял на залитом летним солнцем лугу, на берегу лесного озера, ощущал дуновение ветра. Мир и покой сплелись вокруг него и потерялись в безвременье. Он не знал, с чем еще мог бы сравнить обрушившиеся на него эмоции. Такого Китарэ не испытывал с тех пор, как умер отец и он пришел в себя. Все стало правильно. Теперь и сейчас он знал это. Он смотрел в черные глаза Ива, наследника проклятого рода, и не испытывал ни малейшей толики того гнева, что совсем недавно буквально разрывал его на части. Он видел перед собой того, кого так долго искал…
Все закончилось так стремительно, оборвавшись вместе с хриплым, полным надрыва выдохом огненного эвейя. Ив надсадно захрипел, закинул голову назад, его тело била мелкая дрожь, он вдруг начал как-то медленно оседать. Толком не осознавая, что происходит и что он делает, Китарэ бросился к нему, в последний миг подхватил у самого пола, не дав разбить голову о каменный пол. Связь разорвалась, и тут же вернулись пустота, одиночество, боль и вечный гнев, что не отступал ни на минуту. Он все еще ненавидел эвейя, что сейчас лежал у него на руках, но теперь знал самое главное, с чем ему придется смириться… Тот, один вид которого распаляет в нем настоящий пожар ненависти и презрения, кто будит в нем все, с чем он борется всю свою сознательную жизнь, теперь часть его будущего и настоящего.
Китарэ быстро поднялся, продолжая удерживать на руках чересчур легкое тело Ива, и направился к выходу, не дожидаясь ни друзей, ни комментариев Верховного.
– Китарэ… – Дилай дернулся было следом, но был тут же остановлен властным взмахом руки иса Тарона.
– Надо бы убраться, – бросил