По команде офицера сфера затянула вход стенкой и резко взмыла в воздух. Гравитационные стабилизаторы не позволили пассажирам ощутить какие-либо перегрузки, и Клим, откинувшись на спинку, выглянул в окно.
Сахараград за пару-тройку секунд остался внизу и уменьшился до игрушечного, протянувшись по берегу океана широкой, поблескивающей в лучах солнца полосой. Он вмещал десятки миллионов жителей, хотя считался далеко не самым большим городом на африканском континенте. С трех сторон его окружали крупные лесные массивы и цветущие луга, покрывающие бескрайние просторы мавританской Сахары. Голубые ленты больших и малых рек разлетались во все стороны от горы Иджиль: часть убегала на север к Средиземному морю, другие несли свои воды на запад и юг к океану.
Полет прошел в молчании. Снедаемый тревогой и беспокойством, Клим попробовал завести разговор о судьбе членов экспедиции, но Леванов оставался неумолим в своем нежелании раскрывать детали раньше времени. Интересно, чего опасался офицер в собственном планере, защищенном от возможных ментальных атак непробиваемым электронным панцирем УЧС? Климу ничего не оставалось, кроме как вернуться к любованию красотами Сахеля.
Миновала четверть часа, прежде чем вдали показались джунгли Центрального региона. Там, в нескольких километрах от мегаполиса Банги, располагалась африканская проекторная станция.
– Откуда стартует зонд? – осведомился Клим, раздумывая о том, как далеко ему придется отправиться.
– С главной базы, – ответил Леванов и поправил: – Не зонд, а боевая капсула.
Понятно, догадался Клим, значит, с Оберона, спутника Урана: именно там располагается крупнейшая в Солнечной системе база военного флота УЧС. А это – два с половиной часа в состоянии дезинтеграции. Если правительство решает отправить боевую капсулу за пределы галактики, то стряслось и правда нечто из ряда вон… От этой мысли сердце застучало молотком, в горле образовался ком. Бесполезно задавать вопросы или клянчить пояснений – ответом будет молчание и хмурый взгляд, решил Клим и заставил себя успокоиться.
И тогда нахлынуло элементарное любопытство. Чем закончилось исследование аномалии, о которой столько говорили в последние месяцы? Почему экспедицию прервали? Клим подумал, что стоит набраться терпения. Все откроется само. Но чрезмерное любопытство всегда было его пороком. Или достоинством? Как посмотреть! Мари считала эту черту характера отрицательной. Друзья детства Эрик и его жена Линнея – наоборот. Сам же Клим затруднялся определить собственное отношение к своему неуемному любопытству, знал лишь, что его удовлетворение приносит неописуемое удовольствие – гораздо большее, чем могут предложить самые современные «машины счастья», или, если по-научному, системы транскраниальной лимбической манипуляции.
Планер завис