– Что? И вы, Исаевы, позволите оскорблять меня в нашем доме? – Она налегала на словосочетание «наш дом», только зачем, никто и не претендовал на «ваш дом». – Эта алтайская подстилка…
– Ну, хватит! Распоясалась, сама татарская целомудренность! – Командирский голос Гульнары ударил, как раскат грома. – Лиза, подожди, я с вами.
Воздух в доме сгустился, мне перекрыли кислород, я видела только дверь, выход на свободу!
– А ничего, что эта, как ты выразилась, не буду повторять кто, искала своего Мишку и днём, и ночью? Она не вылезала из полиции, конного клуба и спорткомплекса, параллельно вытаскивая Соню Мостовую. А ничего, что именно она нашла его в старом ауле, на каждом шагу подвергая себя опасности. И только, благодаря ей, банду взяли, накрыв в замке карликов. И она была там, что-то узнала или увидела такое, что стало для неё сильнейшим ударом, и в результате потеряла вашего, Мишка, ребёнка. Как вам такое? А? Родственнички. И это ещё не всё. А что сделала ты, уважаемая Ларисо? Ведь так тебя звали в борделе карликов? Да? Что, конкретно? Не ты ли, мама сексуальных излишеств, очень вовремя прописалась в постели здорового мужика, воспользовавшись своим «мастерством» в момент, когда ему стало по барабану, где, с кем и почему? Быстренько забеременела, как ещё умудрилась после многочисленных сладострастных утех с «членами» своего сексапильного кружка. Страшно оглашать твой послужной список, особенно, его количество… Чтобы удержать Медведя, ты даже родила дочку, которая на хрен тебе не нужна. Лиза, подожди, я ни минуты здесь не останусь. Мишенька, неси сумку, мы переезжаем к Соне.
Я никак не могла протиснуть коляску в дверь, руки тряслись, слёзы душили. Но гордость не позволяла им пролиться, встав плотиной где-то в глубине души. Чья-то рука крепко вцепилась в ручку, а я шарахнулась, как чёрт от ладана, поняв, что сзади стоит Мишка.
– Спасибо, дальше мы сами. – Мама Аля, стойкий оловянный солдатик, не то, что я, дала понять, кто есть кто, взглянув на него недобрым, осуждающим взглядом. – Гуля, мы на улице подождём!
И, наконец, покинули этот вертеп. Я, вдохнув свежий морозный воздух, обрадовалась, что ещё могу это делать. Хотя, последнее, что услышала вдогонку, было обещание достать меня и убить. И что-то ещё, не суть. И ни одного слова из уст Исаева, ни од-но-го…
А когда мы вернулись в город, мама вызвала меня на разговор.
– Если ты сейчас же не расскажешь, что произошло, и почему Исаев простоял две ночи под твоими окнами, я не знаю, что я сделаю, но что-то точно вытворю. У меня уже нет никаких сил, даже руку поднять, чтобы посыпать голову пеплом. Неужели мы с отцом для тебя пустое место? Лиза, пожалей нас, пожалуйста.
И я рассказала, почти всё, кроме интимных подробностей, наркотиков и последствий разбитой фары. Мамочка ревела три дня и три ночи. А папа, вообще, не смотрел в мою сторону. Им нужно было переварить информацию, причём так, чтобы не потерять доверия друг к другу, не остаться на всю оставшуюся жизнь просто рядом живущими соседями. Но в одном мы сразу сошлись