Весь следующий час мы ехали молча. По всей видимости, смена лесов и озер меня усыпила. Когда я открыла глаза, часы показывали 9.40. Картинка за окном сменилась, мы проезжали какой-то город. Небольшой, тихий.
– Отдохнула?
Я потерла глаза и зевнула.
– Прости. Обычно я не сплю в машинах. Особенно рядом с водителем. Чувствую себя виноватой…
Кирилл усмехнулся.
– Да ну что ты. Твое похрапывание практически синхронизировалось с музыкой. Было неплохо.
Я покраснела. Он засмеялся.
– Я шучу. Это хорошо, что поспала. Через час заедем перекусить в Куопио, потом сменишь меня за рулем. Там дорога будет спокойной. Как стемнеет – я сяду снова за руль. В планах сегодня осилить около 15 часов пути. Если улыбнется удача – пересечь границу с Норвегией.
– Неплохо. Пятилетку за три года?
– Что-то вроде того.
– Одобряю.
На этом разговор сник. За окном опять тающий снег, трасса, машины, лес, озера. Возможно, летняя поездка была бы разнообразнее.
– Расскажи что-нибудь, – попросил Кирилл внезапно. Я молча посмотрела в его сторону, делая рукой жест, чтобы уточнил что именно. – Например, почему Плюш и Иголка.
– А Иголка так не понятно почему? – в притворном недоумении спросила я. Кирилл улыбнулся и кивнул.
– Это, пожалуй, как раз понятно.
– Была еще версия с «Жалом», но Иголка все-таки более ласково…
– Только не говори, что Плюш – из-за мягкости Олега Михайловича.
Я покачала головой.
– В личных отношениях, может, я и могла бы его назвать плюшевым, но и то с натяжкой. Он может пойти на уступки, на компромисс, но в большинстве ситуаций его слово и позиция непоколебимы, если он что-то решил. Так что ваша с ним идея про подкаблучника изначально провальная, – я покосилась на Кирилла. – Вы можете поставить только на то, что Игнат плохо знает нюансы наших семейных отношений. При подчиненных Плюш чаще всего общается со мной в сугубо деловом стиле.
– И все-таки, про Плюша.
Я задумалась.
– Учитывая, сколько мы знакомы, можно сказать, что я всю жизнь его так зову, – я улыбнулась своим воспоминаниям. – Года в четыре я потеряла своего любимого плюшевого мишку. Ну знаешь, такого потрепанного, старого, с одним нормальным глазом, с другим – из пуговицы. Это была трагедия всей моей жизни. Я ревела несколько дней, отказывалась есть и даже выходить из комнаты. Родители не знали уже что со мной делать. И так получилось, что как раз в это смутное для нашей семьи время пришла в гости мамина подруга с сыном, с Олегом. Мы и раньше с ним играли, но особого интереса друг другу не испытывали. Пока мама объясняла подруге в чем дело, Олежка пошел ко мне в комнату. Долго ходил вокруг кровати, на которой я убивалась горем. Потом не выдержал, сел рядом и серьезно так со вздохом сказал: «Ну раз такое дело, хочешь я теперь буду твоим плюшевым мишкой?». Я от неожиданности