– Не прогонит, как-никак он дед и тоже должен что-то сделать для ребёнка, до сих пор ребёнок был на мне, а теперь, скажу уж тебе, Барбель, мне подвернулось место, такое, что упускать нельзя, не хочу его терять из-за ребёнка. Вот пусть теперь дед меня заменит.
– Да был бы он как все, нормальный, кто бы спорил, – с жаром настаивала Барбель, – но ведь ты же его знаешь. Что он будет делать с дитём, да ещё с таким маленьким? Не приживётся она у него. А сама-то ты куда?
– Во Франкфурт, – объявила Дета, – там мне предлагают место, очень хорошее. Господа ещё прошлым летом отдыхали внизу, на курорте, их комната была в моём коридоре, я у них убирала, и они ещё тогда хотели взять меня с собой, но я не могла уйти, а теперь они снова здесь и хотят забрать меня, а я на сей раз и сама хочу уйти, можешь не сомневаться.
– Не хотела бы я оказаться на месте этого дитёнка! – воскликнула Барбель, ограждаясь обеими руками. – Ведь неизвестно, что там с этим стариком! Чужая душа – потёмки. Он ни с кем не хочет знаться, ноги́ его не было в церкви годами, а если и спустится вниз раз в год со своим суковатым посохом, так все от него шарахаются. Бровищи седые на глаза нависают, бородища лопатой, ну что твой язычник или индеец, Господь не приведи столкнуться с таким на пустой дороге.
– А хоть бы и так, – упрямо стояла на своём Дета, – он дед, вот пусть и заботится о внучке. Поди-ка, ничего он ей не сделает, а если что, так отвечать придётся ему, а не мне.
– Хотела бы я знать, – Барбель перешла на пытливый тон, – что же такое на совести у старика, если у него такой тяжёлый взгляд, если он живёт там, на альме, один-одинёшенек и, почитай, никогда не показывается на люди. Говорят-то про него всякое. Но тебе лучше знать – небось слыхала что-нибудь от сестры, а, Дета?
– Слыхала, да не скажу: если до него дойдёт, то мне не поздоровится!
Но Барбель давно разбирало любопытство: какая тайна кроется за поведением Дяди Альма, откуда такой грозный вид, отчего он живёт на высокогорном альпийском лугу совсем один, а если о нём заходит речь, то люди стараются отделаться парой слов, как будто боятся сказать что-нибудь против него, но и за него высказываться не хотят. Барбель не знала также, отчего все в Деревушке зовут его Дядя Альм. Какой же он дядя всей деревне? Но уж коли так, она тоже называла старика не иначе как Дядя. Барбель не так давно вышла в Деревушку замуж, а прежде жила внизу, в Преттигау, поэтому ещё не вполне была знакома со всеми местными делами и особыми личностями Деревушки и её окрестностей. Дета, её добрая знакомая, наоборот, была родом из Деревушки и до недавнего времени жила здесь со своей матерью; но год назад мать умерла, и Дета перебралась вниз, в Бад-Рагац, где имела хороший заработок горничной в большом отеле. Она и в это утро пришла сюда с ребёнком из Рагаца; до Майенфельда им удалось добраться на телеге: их подвёз знакомый по пути.
Барбель не хотела упустить возможность хоть что-то выведать. Она доверительно