– Да какая разница? – возвысила голос его младшая дочь. – Ты хочешь сказать, что это правильно?
– Я только исправляю неточное утверждение, – ответил пожилой священник. – Мы можем сделать лишь то, что считаем самым лучшим, согласно собственному воспитанию и пониманию, оставив все прочее. Мы похороним Юнити и соблюдем все формальности англиканской церкви. Господь поймет, что мы сделали для нее то, что считали правильным, и дарует ей Свое милосердие и прощение.
– Прощение! – Переполненный эмоциями голос Трифены возвысился еще на октаву и сделался пронзительным. – Это не Юнити нуждается в прощении, а тот, кто убил ее! Как можете вы сидеть здесь и толковать о каком-то прощении, словно бы она в чем-то виновата?! Это чудовищно!
Она резким движением отодвинула стул, едва не повалив его, и вскочила:
– Я не могу больше оставаться здесь и слушать все эти излияния из сумасшедшего дома!
С этими словами миссис Уикхэм вылетела из столовой, не оглянувшись, оставив дверь раскачиваться на петлях и только случайно не сбив с ног слугу, вносившего новую перемену блюд.
– Мне очень жаль, – пробормотала Вита, с извинением посмотрев на Шарлотту. – Боюсь, что моя дочь действительно чрезвычайно расстроена. Она дружила с Юнити. Надеюсь, вы простите ее.
– Ну, конечно. – Миссис Питт не могла ответить иначе. Ей самой пришлось пережить достаточное количество семейных сцен. Она внутренне покраснела, вспоминая те из них, что были обязаны своим происхождением ей самой, причем не многие были связаны с ее увлечением Домиником. – Мне случалось переживать утраты, и я знаю, какое потрясение они могут вызвать.
Хозяйка дома просияла поверхностной, неглубокой улыбкой:
– Благодарю вас. Это очень любезно с вашей сто роны.
Мисс Парментер с любопытством посмотрела на гостью, но промолчала. Остальная часть трапезы завершилась под вежливые реплики Доминика и Виты, к которым присоединялась и Шарлотта, чтобы сохранять какое-то подобие благопристойности. Рэмси со всем соглашался и раз или два спросил мнение миссис Питт по какому-то поводу. Мэлори не пытался вступить в разговор, a Кларисса хранила скромное и нехарактерное для себя молчание.
После обеда Шарлотта сопроводила пригласившего ее Доминика в магазин. Они ехали во второсортном экипаже. Верх его был опущен, но погода оставалась сухой и ветреной, так что, прикрыв колени полстью, она чувствовала себя вполне уютно. Дав указания кучеру, Кордэ сел возле нее.
– Очень мило, что ты посетила нас, – печальным тоном проговорил он, после того как они отъехали. – Жаль только, что мы снова встретились в подобных обстоятельствах. Обед получился ужасным. Нервы у всех настолько напряжены, что сдают от малейшего прикосновения.
– Понимаю, – негромко проговорила его спутница. – И помню…
– Ну, конечно же, ты помнишь. – Ее зять торопливо улыбнулся. – Прости.
– Как