– Что «конечно»? – бросил на нее взгляд ее брат. – Что тебе известно? О чем ты говоришь? Ты что-нибудь слышала?
– Ну, Богу, конечно, ведомо, – пояснила она с набитым хлебом ртом. – Разве не считается, что Он должен знать все?
– Пожалуйста! – резко вмешалась Вита. – Давайте будем держать собственные представления о Боге за рамками застольной беседы. Полагаю, что тема эта уже принесла нам достаточно бед, чтобы все мы на веки вечные отказались от нее.
– А я не понимаю, зачем вообще мы стараемся разговаривать. – Трифена по очереди обвела всех взглядом. – Никто из нас не знает, что сказать… Все мы так или иначе углубились в собственные думы и не способны сформулировать свои мысли.
– Потому что так следует поступать цивилизованному человеку, – твердым тоном проговорила миссис Парментер. – Да, произошло ужасное событие, однако мы намереваемся продолжать свою жизнь со всей необходимой отвагой и достоинством. И потом, Трифена, дорогая моя, если ты так уж обожаешь Юнити, как это кажется, то должна понимать, что уж она-то в последнюю очередь хотела бы, чтобы мы покорились собственным эмоциям. У нее не было времени на покорность слабостям.
– Кроме собственных, – буркнула под нос Кларисса. Доминик услышал эту реплику, а остальных как будто не заметил. Он резким движением толкнул под столом ногу девушки.
Она охнула, поскольку носок его ботинка угодил ей в лодыжку, однако поняла, что лучше молчать.
– Конечно, – произнес вслух Доминик. – Завтра я, как обычно, обойду прихожан. Есть ли у кого-нибудь какие-то поручения?
– Благодарю вас, – сказала Вита. – Несколько поручений, безусловно, найдется. Быть может, если вы будете проходить мимо галантерейщика, то прико́пите черную ленту?
– Да, конечно. Сколько нужно?
– Думаю, дюжины ярдов хватит, благодарю вас.
Кордэ попытался найти еще какую-нибудь простую фразу, однако в голову ему ничего не шло. Все слова казались грубыми и ходульными. Он видел, что Трифена смотрит на него с презрением, а Мэлори изо всех сил старается промолчать. Получалось, что им с хозяйкой дома следовало поддерживать разговор – чтобы молчание не сделалось непереносимым.
– Завтра я займусь написанием уместных в таком случае писем, – продолжила Вита, посмотрев на него через стол округлившимися глазами. – Конечно, я переговорю с Рэмси, однако, на мой взгляд, при нынешнем положении дел, он может решить, что это вам следует выяснить, какие формальности полагаются в подобном случае.
– Мама, все положенные формальности известны каждому из нас! – Молодой Парментер резким движением поднял голову. – Мы практически рождены в церкви. Все мы знаем церковные ритуалы – от завтрака до обеда и ужина!
– Речь идет не о церкви, Мэлори, – поправила его мать. – А о суперинтенданте Питте.
Ее сын залился румянцем и ничего не сказал, попытавшись сосредоточиться на еде, хотя на деле так ничего и не съел.
На