И вот я играл на своей первой гитаре у себя в комнате. Слушал «Топ-20» в ожидании The Shadows и с помощью микрофона записывал их на старенький катушечник, чтобы потом иметь возможность разучить песни. Позже я достал их альбом и выучил песни, проигрывая их раз за разом. Мне всегда нравилось переслушивать The Shadows, потому что нравятся их мелодии и мотивы. И я всегда старался добиться от гитары мелодичного звучания, так как вся музыка построена на мелодиях. Все началось с тех юношеских времен, и когда я сочиняю песни, мелодии по-прежнему крайне важны.
Мне нравились «Битлз», но песни The Shadows и Клиффа Ричарда отдавали рок-н-роллом больше, чем «Битлз», поэтому были мне ближе. Конечно же, мне и Элвис нравился, но не так сильно, как Клифф и The Shadows. Это была моя музыка. Клифф для Англии значил больше, чем Элвис, – возможно, с этим все и связано. Пару раз я видел Клиффа, но никогда не говорил ему, что я его огромный поклонник.
После школы я усаживался наверху и по несколько часов бренчал на гитаре. Взялся за нее всерьез и занимался, сколько мог, но пока еще не было групп, которые ломились в дверь и уговаривали меня стать их музыкантом. Поэтому первую группу мы сколотили с Альбертом. Он должен был петь, а я отвечал за музыку. Петь он не умел, хотя думал, что у него получается. У него был роскошный дом с двумя гостиными. Мы устраивались в первой гостиной, я играл на гитаре на своем усилителе, он пел, а его отец постоянно орал: «А ну прекращайте этот чертов шум! Вам больше пойти некуда?»
Мы разучили всего одну песню и играли ее снова и снова: «Jezebel» Фрэнки Лэйна. Нам было двенадцать-тринадцать лет, и Альберт завывал: «Если и родился дьявол безрогий – это была ты, Иезавель, это была ты».
С этого все и началось.
Потом я познакомился с пианистом и его барабанщиком. Они были гораздо старше меня и попросили поиграть с ними в пабе. На самом деле играл я еще так себе, но им нравилось. Я играл всего пару раз, поэтому ужасно нервничал, выступая с этими парнями, но так я периодически и выступал.
«Ни хрена себе, выступление! В пабе!»
Учитывая мой возраст, удивительно, как меня туда вообще впустили, но то были мои самые первые выступления.
Рон и Джоан Вудворд жили в паре домов от нашего магазинчика. Рон часто к нам захаживал. Они с моим отцом каждый вечер болтали и покуривали. Рон проводил у нас больше времени, чем у себя дома, и стал чуть ли не еще одним приемным сыном. Он был старше меня лет на десять или пятнадцать, но мы все же подружились. Я уломал его купить бас. Он стал учиться играть, и мы даже пару раз выступили. И все постоянно спрашивали:
– А