– Всех вспомнил. И помолился я в сердце своём: Никола-угодник, смилуйся! Как же мне умирать, не заслужив перед людьми великие вины свои? С какими глазами предстану я перед Спасителем нашим и перед Матерью его Пречистой, заступницей нашей?.. Да… А сам плачу. Вдруг меня словно кто толкнул и посветлело будто. Поднял я голову и – веришь, Варфоломей? – вижу: идёт к нашему судну Никола-угодник. Да… Совсем такой, как на иконе. Волосы и бородка курчавая белеют, что пена морская. Облачения не подбирает – не боится, значит, полы замочить. Идёт себе по волнам, как по горочкам. Да…
Слушатели затаили дыхание. В это время избу потряс сильный удар грома. Все перекрестились. Трифон сказал:
– Вот и Илья-пророк подтверждает, что всё так и было! Ведь сам себе не верю порой, Варфоломей! Да… Ступил он на корму, весь светлый, как бы серебряный. Гляжу: а полы-то и правда не замочил! И говорит он мне: «Трифон! Что это вы вёсла побросали и лежите вповалку, как мешки с солью?» А я отвечаю: «Отчаялись мы, Никола-угодник, настал, дескать, наш последний час – лежим, Богу молимся!» А он мне и говорит: «Ну-ка, говорит, беритесь за вёсла! Кто сам себе помогает, тому и Бог помогает! А молиться за вас буду я». Ну мне, сам понимаешь, два раза повторять не надо. Он молиться начал, а я кричу работникам: «А ну, ребята, навались!» И сам первый схватился за весло. А их тоже уговаривать не надо. Встрепенулись мои молодцы, навалились! Тут вроде и буря помаленьку стихать стала, и вой в снастях уже не такой заупокойный. Глядь – а на корме никого нет! Посмотрел на нос – тоже нет! Взглянул на своих ребят – работают что есть мочи, ничего не примечают… Тут-то я и дал обет: коли прибуду живой и невредимый в Юрьев, закажу Варфоломею лампаду серебряную, чтобы к празднику, к Николину дню, зажглась она в храме, пред его, Николы-угодника, образом. Да…
Трифон с Варфоломеем зачерпнули ещё по ковшу и выпили. Голос Трифона становился всё громче. Он кричал:
– Верю, Варфоломей! Сделаешь! Верю! Но сделай, чтобы моя лампада не хуже была, чем в Колывани [9], в тамошнем Никольском храме! Бывал в Колывани, видал? То-то! А за деньгами я не постою! Вот задаток!
И он бросил на стол горсть гульденов. Серебряные монеты засияли на тёмном некрашеном столе, точно маленькие луны. Один гульден покатился по столу, со звоном спрыгнул на лавку, с лавки – на пол и докатился до Саввушки. Саввушка поднял гульден, некоторое время рассматривал изображённого на нём бородатого человека, а потом снова положил монету на пол.
Мальчики утратили интерес к разговору захмелевших мужчин, опустили занавеску и оказались одни в тёплой уютной темноте, словно отгороженные от всего остального мира. Они начали шептаться.
Глава пятая
Дева ключница
Николке с Мартином не мешали пьяные