Гъамсыз бита не убивала себя домашней работой. Ведь несколько раз в году, спокойно оставив хозяйство, она гостила у своих сестёр по нескольку недель. Подушки в её спальне не были накрыты кружевными накрахмаленными, как это было у других. Вся посуда в доме Гъамсыз бита была разношёрстной, ни одного целого комплекта. Из-за этого многие считали её неряшливой, хотя я не замечала в её доме никаких признаков нечистоплотности.
Её отношение к мужу также стало объектом для насмешек. Даже гостить к сёстрам она ездила с ним. Называла его при всех – «Муратым (кр.тат.) мой Мурат».
«Гъамсызнынъ юкъусы кельсе, бара джата!» – «Если Гъамсыз хочет спать, она идет и спит!» – вспоминали с осуждением родные.
И самым большим её «преступлением» было то, что она не заморачивалась перед гостями, не готовила горы еды к их приезду, а могла подать на стол то, что есть в кастрюле. А если Гъамсыз бита болела или плохо себя чувствовала, то так и говорила: «Не приходите»!
Гъамсыз бита была счастлива в браке, несмотря на то, что многим её выбор был не понятен. Моя легкомысленная бабушка прожила долгую жизнь, и только после её смерти я узнала, что звали её совсем по-другому…
Интересно, как бы назвали эту женщину сейчас? И так ли она неуместна в 21 веке?
Быть может, «Гъамсыз бита» и есть та самая настоящая
«Женщина», которую мы все ищем, но никак не найдём?
Может, именно так и похоронили всю лёгкость, непринуждённость, свободный выбор «какой мне быть»? Похоронили настолько, что заботящаяся о себе считается «Гъамсыз»? А та, что знает свои границы, ещё и приобретает статус эгоистки?
Конечно же, в этом вопросе правда у всех будет своя. Но мой язык не повернётся осудить эту женщину. Я бы присела рядом и спросила: «Как ты смогла быть ТАКОЙ тогда, в то время?» и восхититься! Ибо Гъамсыз бита была свободной от мнения других, что в её веке было просто преступлением! Она смогла быть собой, и только за это хочется признать её женственность.
И, похоже, я бы назвала её Лейля…
Почему Лейля?
Имя «Лейля» и её образ мы встречаем в легендарной истории о любви, основанной на реальных событиях, и легшей в основу произведений многих поэтов Востока. Наиболее выдающимся из них, считается поэма «Лейля и Меджнун» написанная Низами Гянджеви в 12 веке. По преданию, Лейля и Меджнун любили друг друга так сильно, что видели любовь друг к другу во всём, что их окружало. Влюблённые были буквально одержимы своими чувствами. Любовь затмила молодым разум настолько, что окружающие считали их «неземными», потерявшими связь с миром, утратившими привязанность к мирским заботам.
С тех пор девушек и женщин, не обременяющих себя мирскими проблемами и тревогами, в тюркских народах стали называть «Лейля».
Если девушка думает о чём-то радостном, мечтает, живёт неспешно, расслабленно и без напряжения, ей могут сказать: «Лейля