4
Маша уже привыкла быть следователем, но при этом не разучилась быть симпатичной девушкой, и первое, что делала, придя на работу, наводила красоту, которой не успевала заняться в положенное утреннее время.
– Кто-то сегодня явно не ночевал дома, – иронично произнёс капитан Санин, войдя в кабинет.
– Откуда такая проницательность, товарищ капитан?
– Это не проницательность, Машенька. Это дедукция, – он остановился у неё за спиной, нежно приобнял за талию и посмотрел в зеркало через плечо. – Вот скажите мне, мог ли вот этот, симпатичный во всех отношениях лейтенант, явиться в отдел в той самой блузке, в которой был вчера?
– Не вижу в этом ничего странного, – ответила Маша, продолжая подводить глазки.
– Это мы можем месяцами расхаживать в одном и том же, а дамам это не присуще. Ну, а выйти на улицу без макияжа…
– Марк Игоревич, отстаньте, я просто проспала. Не хотела опаздывать, вот и схватила, первое, что под руку попалось.
– Осталось только выяснить, где случилось это позднее пробуждение…
Маша резко развернулась и бросила на капитана обжигающий взгляд.
– Да, я не ночевала дома. Вам полегчало?
– Немного.
– У подруги я ночевала, Марк Игоревич. У подруги… Не ревнуйте только.
– Вот ещё, – смутился Санин, – ты мне в дочери годишься, вот и переживаю, как за дочь.
На самом деле врали оба – капитан, скрывая, что ему не всё равно, где девушка провела эту ночь, а она приплела какую-то подругу, коих у Маши отродясь не было. Санин, с того самого дня, как молоденькая сотрудница появилась в его отделе, душил в себе вспыхнувшую страсть. А разве могло быть иначе, ведь эта милая девочка младше на двадцать лет, да и он воспитан иначе, чем современные дядьки с большими деньгами и необъятными животами, решившие, что они достойны любви глупеньких малолеток. Отличался Марк Игоревич от них ещё и тем, что у него не было ни больших денег, ни большого живота, следовательно он не считал себя объектом достойным девичьего внимания. Но как бы не старался Санин быть равнодушным, получалось плохо, он краснел в присутствии Маши, нёс всякую высокопарную глупость и никогда не затрагивал скользкие тему, которые могли занести туда, откуда он бы уже никогда не смог выбраться. Но при этом капитан должен был оставаться мужиком, поэтому почти регулярно захаживал к соседке, приятной во всех отношениях даме его возраста. Её муж не смог вытерпеть климактеральные причуды своей жены, и сбежал, а когда гормональная буря стихла, в её объятиях и оказался бравый полицейский, живущий за стеной. Ну и представить Машу на месте Антонины Прокофьевны он даже не пытался. Было страшно и стыдно даже подумать об этом.
Санин не понимал, как он посмел прикоснуться к объекту своей тайной страсти, и не просто прикоснуться, а долго держать девушку за талию, прижавшись всем телом к её спине и вдыхать аромат её волос. А когда она повернулась и взглянула в