Нервную энергию надо подпитывать физически. Конечно, можно продержаться и так. Но со временем вы обязательно «сдохнете». Большой город победит.
Клеопатра: А вы какой вид спорта предпочитаете?
Бегаю, фитнес, йога, зимой – горные лыжи. Но чем бы ни занималась, всегда следую советам моего японского папы: «Никогда не занимайся полезным спортом, занимайся только тем спортом, который тебе нравится, и в то время дня и года, когда тебе этого хочется. Если тебе не нравится утренняя зарядка – не делай ее. Потому что если она не нравится, то пользы она не принесет».
ПофигистПоЖизни: А я вот хочу спросить – такой прикольный у вас человечек, сидящий в позе лотоса. Я, кажется, догадываюсь, в чем идея этого символа. Но сколько ни сиди в позе лотоса, сколько ни заглядывай внутрь себя, мир – не изменится. Ты можешь, конечно, гармонично договориться сам с собой и такой весь из себя гармоничный выйти на улицу, а мир плюнет тебе в лицо, и что делать? Гармонией не прикроешься…
Нет-нет-нет. Никогда не вините мир! Он глубоко равнодушен к вам. До тех пор пока вы обвиняете в своих бедах окружающих вас людей, вы скатываетесь под гору.
Даже при самой страшной несправедливости, в самых ужасных ситуациях, надо искать причины в себе. Это нелегко. Но если вы это сделали, считайте, что получили прививку от неудач – она же всегда болезненная. Проведите анализ: «Что я такого совершаю, в результате чего люди воспринимают мои шаги неадекватно? Почему возникает такая грандиозная несправедливость?» Только когда вы разберетесь в себе, перенастроите себя, как музыкальный инструмент, на правильную тональность, возникнет музыка жизни.
Вот вам пример. В семнадцать лет я первый раз приехала в Японию. У меня были сложные отношения с отцом: он никак мне не помогал, да и в Японию взял в очень-очень прагматических целях. Там я впервые познакомилась со своими родственниками. И при всех этих новоприобретенных родственниках я по-русски, по-московски, очень искренне разругалась с отцом. Несмотря на то что среди японской родни нашлись и те, у кого тоже были очень напряженные отношения с моим отцом, в результате своей выходки я потеряла контакт со всеми. Мы очень холодно, формально общались, уехала я, толком даже и не увидев Японии. Запомнилось только вопиющее изобилие (по сравнению с бедным Советским Союзом), на этом все и закончилось.
Прошло несколько лет. Вначале я и вовсе забыла про свою неудачу, потом – винила во всем не оказавших мне поддержку окружающих. И только через несколько лет наконец поняла, что действительно в чужой монастырь со своим уставом не лезут. А уж тем более – в японский.
В двадцать три года случилась еще одна поездка в Японию. И снова с отцом. Наши отношения не изменились, все оставалось по-прежнему сложно, но я больше не шла на конфликты и никому не говорила ни слова против. Кто-то нашептывал, что мой папа в чем-то не так себя повел, а я отвечала: «Да-да-да,