Я как раз вернулась в нашу общую с остальными детьми комнату, когда туда вошла Аиша и сказала строгим голосом:
– Быстро надень что–то поприличней. Тебя зовет хозяин.
– Но зачем? – не удержалась я от вопроса, совершенно растерявшись.
– Откуда я знаю? – удивилась та. – Но уверена, что это связано с Дезире. И будь поскромнее там! – резко приказала женщина.
Я только облегченно выдохнула, потому что так исстрадалась за это время угрызениями совести, что уже не видела ничего страшного в том, что меня накажут. Даже если казнят или что–то подобное, считала это справедливым. Такая мысль даже принесла некоторое облегчение. Моя судьба уже была для меня не так важна, лишь бы искупить вину перед Дезире. Мне казалось, что если подвергнусь физическому наказанию и сильной боли, то моей душе станет легче. Но я не знала, как ошибалась.
И вот, одетая в светлое чистое просторное платье до пят и штаны я стояла перед хозяином, смотря в пол и не решаясь на него взглянуть. Господин Азир опять так же молча рассматривал меня, как и в тот раз. Я чувствовала это кожей, и была уверена, что его взгляд так же тяжел. Еще подходя к нему, я поняла, что мужчина почти не изменился, может лишь черты чуть заострились. Но то, что он позвал меня к себе, было непонятным.
– Здравствуйте, – пробормотала я, волнуясь и смотря в пол.
Мужчина ничего не говорил, а просто продолжал смотреть, а я утомленная и измученная мучительным ожиданием, причины желанием увидеть, все же подняла на него взгляд исподлобья, еле сдерживаясь, чтобы не спросить. Это был все тот же холодный пристальный взгляд торгаша, который оценивает товар.
– Ну, здравствуй, Кадира, – наконец произнес мужчина спокойным голосом, так и не отрывая от меня взгляд, – ну-ка подойди ко мне ближе. Я хочу рассмотреть тебя внимательнее.
Я не понимала, зачем, но сделала шаг.
– Еще ближе! – приказал он, ожидая, пока не подойду настолько близко, чтобы смог дотронуться до моей щеки.
– А ты обещаешь быть достаточно хорошенькой, – вдруг произнес господин Азир задумчиво, – очень даже хорошенькой. Может даже красавицей.
Я молчала, боясь что–либо сказать, только пытаясь глотать и не понимая, зачем он это все говорит. Все равно я была настроена на наказание, а мужчина вел эти странные речи.
– А теперь отвечай мне честно, – сказал хозяин строго, – ты крала все эти сладости, вещи, ткани и украшения? И тебя никто никогда не поймал, если бы не несчастный случай? И не смей врать! Я точно знаю, что и сколько ты украла!
Воздух вырвался из моих легких. Я молчала, ошарашенная тем, что он знает. Все это время я была уверена, что действую так ловко, что ни Аиша, ни тем более хозяин не имеют об этом никакого понятия. А что можно было сказать