Она не заметила, как в темноте, мягко ступая и инстинктивно пригибаясь, хотя чего было пригибаться, это же последний ряд, прокрался какой-то человек и больно вцепился в её ухо.
– Ну вот я и поймал нарушительницу порядка, – прошептал он, ещё сильнее прокручивая пальцы.
– Ой! Пустите…, – тихо взвизгнула Алиса, присев от боли.
Спасти её было некому, папа остался в буфете, посчитав, что дочь достаточно взрослая, чтобы посмотреть мультики без него, а вот свежее пиво ждать не могло. И девочка мысленно распрощалась с жизнью, ну или, как минимум, с ухом.
– А ну ка, пойдём со мной, – приказал страшный человек, разжав пальцы.
Они поднялись по лестнице, что скрывалась в темном углу зала, и вошли с комнату, напоминающую фантастическую лабораторию, с двумя огромными металлическими механизмами, которые громко гудели и вращали какие-то колёса. От каждого механизма отходила труба, вставленная в небольшое отверстие в стене, именно оттуда и исходил тот самый волшебный свет.
– Это что? – восторженно спросила Алиса, вертя головой и потирая покрасневшее ухо.
– Кинопроекционная. Отсюда демонстрируется кино, – попытался объяснить человек.
Он оказался не таким уж и страшным. А наказание за баловство было справедливым.
– Извините, что я мешала вам демонстрировать кино, – улыбнувшись, произнесла Алиса, почувствовав, что находится в безопасности. – А как вас зовут?
– Иван Иваныч, но можешь называть меня просто дядя Ваня.
– Хорошо, дядя Ваня, а меня…
– А я знаю, как тебя зовут, – перебил её киномеханик. – Алиса.
– Откуда?
– Я всё знаю и всё вижу, – старик указал на стену. – Вот окошко, которое помогает мне знать о моих зрителях всё. Кто когда приходит и с кем, на каком месте любит сидеть и что любит смотреть.
– А что я люблю и с кем сегодня пришла? – лукаво усмехнувшись, спросила Алиса.
– Ты всегда ждёшь новый выпуск "Весёлой карусели". Все остальные мультики знаешь на память, поэтому даже не смотришь их. А пришла ты с папой. Он сейчас в буфете, пьёт пиво.
– А вы ему расскажете?
– Зачем? Я же вижу, что ты хорошая девочка. Пусть это будет нашей тайной. А за ухо прости, если было больно.
– Ничего страшного. Сама виновата.
Кинопроекционный аппарат загудел ещё громче, дядя Ваня подошёл к нему, нажал какую-то кнопку и тот стих. После этого старик снял с него бобину с плёнкой и уложил в металлическую коробку.
– Всё, дочка, сеанс закончился. Иди в зал, а то папа будет волноваться.
– А можно мне в следующее воскресенье зайти к вам?
– Конечно.