Завтра пойдем в шахту. Я хочу все увидеть сама.
4-й месяц 253 года, день 39.
У меня дрожат пальцы, но я пишу. Тринадцатый сказал, что я должна все записать.
Сегодня мы ходили на шахту. Я следила за работой компрессора, он очень громкий. Когда он перегревался, я отключала его, и мы ждали, когда он остынет. В шахте нечем дышать и очень жарко. Когда мы поднимались наверх, я радовалась. Воздух наверху казался мне сладким.
Я взяла с собой высушенные листы каши и стала кормить ребят. Я сама есть не хотела. Они натопили в шахте снега, пить хотелось очень сильно. Я не заметила, как меня сзади схватил этот охранник. Он поволок меня по снегу.
Ребята побежали за мной, но он сбил Девятого ударом элеткрошокера, а Зоркому ударил железной палкой в лицо. Я увидела, как его кровь брызнула на снег. Я страшно заорала и укусила этого охранника. Он отпустил меня, и я убежала в шахту. Я врезалась в Тринадцатого, он услышал крики и бежал на помощь. В его руках был пневмомолот. Охранник бросился на него, пытаясь ударить шокером в лицо, но Тринадцатый левой рукой, правая у него еще болит, выбил шокер из рук охранника и ударил его пневмомолотом по голове.
Охранник упал, его каска треснула. Все было в крови, но сквозь нее я увидела, что голова его треснула. Я не испугалась, я стояла рядом и смотрела на мертвого охранника, как из его головы вытекает кровь и что-то белое. Тринадцатый сказал, что это наш мозг. Я думала, что он другой, сильный, а мозг оказывается мягкий, беззащитный.
Прибежали Девятый и Зоркий, у него все лицо было в крови. Я вытерла его, умыла снегом, один глаз его опух, но он все видел. Девятый сказал, что надо торопиться. Он с Зорким схватил тело охранника и бросил его в вагонетку. Они дотолкали ее до старого карьера и сбросили вниз. К нам подкатили еще вагонеток и засыпали тело охранника сверху камнями. Все, кто работал в шахте, вышли наружу, выкатывая все новые вагонетки, засыпая тело. Через полчаса уже ничего нельзя было разобрать, черная форма охранника скрылась под камнями и снегом. Тринадцатый взял себе палку с электрошокером. Он привязал ее к ноге, ее не было видно, но он не мог согнуть ногу. Он сказал, что теперь у нас есть оружие. Зачем оно нам?
Мы вернулись в барак вечером. Белый сказал, что прибегал этот охранник, он искал меня. Я увидела, что у Белого свежий шрам на плече от электрошокера. Я долго хохотала, меня никто не пытался успокоить, а я продолжала хохотать и плакать. Я и сейчас чувствую что-то странное, когда вспоминаю мертвое тело этого охранника. Я даже не знаю, как он выглядел, я не помню его лицо.
4-й месяц 253 года, день 42.
Вчера