Майк подождал, когда она уйдет достаточно далеко, чтобы не слышать их.
– Только не говорите ей, что маршалы поддерживали сухой закон.
Гордон снова сжал плечо Андреа, прежде чем тоже уйти.
Майк проводил его взглядом и сказал Андреа:
– По крайней мере, твоя мать явилась. Это уже что-то.
Она не держала рот на замке, пытаясь сохранить хоть какую-то видимость самообладания. Андреа была потной и липкой после бега, но жар, растекавшийся по ее телу, был связан исключительно с Майком. Они встречались четыре очень насыщенных месяца, пока она не исчезла из его жизни. Это решение было столь же мучительным, сколь и необходимым. Майк был частью той ее старой жизни, в которой, как любезно напомнила ей любимая мать, Андреа не встречала ни одной вершины, с которой ей не удалось бы свалиться. Ей не нужен был мужчина с комплексом спасателя, всегда готовый поймать ее при падении. Ей надо было научиться спасать себя самой.
Так что, возможно, поэтому она стала маршалом.
Это объяснение было ничем не хуже других.
– Что думаешь по поводу моего сексуального нового имиджа? – спросил Майк, почесывая бороду, потрясающе ухоженную, темную и густую. – Нравится?
Ей охренеть как нравилось, но она пожала плечами.
– Давай пройдемся, – Майк слегка хлопнул ее по плечу, чтобы они пошли вперед, но сначала оглянулся на Лору и Гордона, между которыми явно разгорелась оживленная дискуссия. – Они снова встречаются?
Так и было, но Андреа не собиралась сообщать надзирателю своей матери какую-либо информацию.
Майк предпринял еще одну попытку:
– Я рад, что Гордон поддерживает твое решение присоединиться к хорошим парням.
Гордона, темнокожего мужчину с дипломом Лиги плюща по юриспруденции, пробивал холодный пот каждый раз, когда он видел полицейского в зеркале заднего вида.
– Мой отец всегда поддерживал меня, – сказала она.
– Как и твоя мать, – Майкл усмехнулся в ответ на ее скептический взгляд. То, что он принимал сторону Лоры, хотя несколько лет назад чуть не лишился из-за нее работы, либо свидетельствовало о его невозмутимости, либо было признаком посттравматической амнезии. – Ты бы с ней полегче. Эта работа может быть довольно рискованной. И Лоре об этом известно лучше всех. Она боится, что ты можешь пострадать.
Андреа решила увести разговор в сторону от своей личной жизни.
– Могу поспорить, твоя мать закатила огромную вечеринку, когда ты выпустился.
– Так и было, – ответил Майк. – А потом я нашел ее в кладовке, где она навзрыд плакала от страха, что со мной что-нибудь случится.
Андреа почувствовала укол совести. Она была так одержима завершением своей маршальской подготовки, что даже не подумала, что у Лоры могут быть другие причины не принимать этот недавний жизненный выбор своей дочери, кроме очевидных. Можно было много чего сказать про ее мать, но глупой Лора Оливер не была.
– Скажи-ка мне вот