неделе у нас к обеду был пудинг. Половина его и горшочек соуса остались, и Марилла велела мне поставить все это в кладовую и накрыть горшочек крышкой. Но когда я несла горшочек и кастрюлю в кладовую, я вообразила, что я монахиня, навсегда похоронившая в тиши монастыря свое разбитое сердце. И я забыла накрыть соус. Я вспомнила об этом на следующее утро и побежала в кладовую. Диана, ты не можешь вообразить мой ужас, когда я увидела, что в соусе утонула мышь! Я вытащила ее оттуда ложкой и выбросила во двор, а потом вымыла ложку в трех водах. Марилла в это время доила коров, и я собиралась спросить ее, когда она вернется, не вылить ли соус свиньям, но когда она пришла, я как раз воображала, что я фея холода, которая, пробегая по лесу, делает деревья желтыми или красными, как они захотят, и я не вспомнила о соусе, а Марилла послала меня собирать яблоки. Ну вот, а в тот день к нам приехали в гости мистер и миссис Росс, очень благовоспитанные и утонченные люди. Когда Марилла позвала меня из сада, обед уже был готов и все сидели за столом. Я старалась казаться как можно вежливее и воспитаннее. Все шло хорошо до той минуты, когда я увидела, что Марилла возвращается из кладовой с пудингом в одной руке и горшочком соуса в другой. Я вскочила с места и закричала: «Марилла, в этом соусе утонула мышь! Я забыла вам сказать!» Ох, Диана, миссис Росс только взглянула на меня, и я чуть не провалилась сквозь землю от стыда. Марилла покраснела как рак, но не сказала ни слова. Она просто унесла соус и пудинг и принесла земляничное варенье. Она угостила и меня, но я не могла ни капли проглотить. Я чувствовала, что мне платят добром за зло. Когда миссис Росс уехала, Марилла задала мне ужасную головомойку… Что случилось, Диана?
Диана неуверенно поднялась с места, потом снова села, приложив руки к голове.
– Меня ужасно мутит, – сказала она чуть хрипло. – Я… я… пойду домой.
– Но ты не можешь уйти, не выпив чаю! – воскликнула Аня в ужасе. – Я сию минуту поставлю чайник! Позволь угостить тебя фруктовым пирогом и вишневым вареньем!
– Я должна идти домой, – сказала Диана. – Голова ужасно кружится.
Она встала, сильно шатаясь. Аня со слезами разочарования проводила ее до калитки дома Барри. Потом она плакала всю обратную дорогу до Зеленых Мезонинов, где в глубокой печали поставила остатки малинового сиропа в шкаф и заварила чай для Мэтью, но весь интерес к этому занятию у нее пропал.
Все воскресенье дождь лил как из ведра, и Аня не выходила из Зеленых Мезонинов. В понедельник после обеда Марилла послала ее с поручением к миссис Линд. Очень скоро Аня уже мчалась обратно, а по лицу ее катились крупные слезы. Она влетела в кухню и в отчаянии упала ничком на диван.
– Что еще случилось, Аня? – осведомилась Марилла испуганно. – О чем ты плачешь?
Аня села с трагическим выражением лица.
– Миссис Линд заходила сегодня к миссис Барри. Миссис Барри ужасно разгневана. Она говорит, что в субботу я напоила Диану пьяной и отправила ее домой в кошмарном виде. И она говорит, что я совершенно испорченная, злая девочка и она никогда
