– Ты знал, что моя мать была здесь знаменитостью? – спросила я. Может быть, у нее поклонники, как у Чарльза Мэнсона.
Он вздохнул.
– Знал, да? – сказала я обвиняюще. – Почему ты мне этого не сообщил?
– Потому что ты начала бы рыться в том, что тебя не касается.
– Не касается? Она была моей мамой!
– Почему бы тебе не сказать это чуть погромче, чтобы услышал весь город? – упрекнул он.
– Да кому какое дело?
– Я хочу, чтобы ты оставалась где-нибудь в общественном месте до тех пор, пока я не приеду тебя забрать.
От тона его голоса у меня перехватило дыхание.
– Иван, ты меня пугаешь.
– Хорошо. А теперь передай телефон одной из продавщиц, чтобы я мог выяснить, где ты.
Я сделала шаг к прилавку, но что-то остановило меня.
– Я еще не готова возвращаться домой.
– Дело не в том, чего ты хоче…
– Чего я хочу, никогда никого не волнует, не так ли? – Я повысила голос. – Я знаю о другой семье моего папы. Тебе больше не нужно пугать меня, лишь бы я вернулась домой и не узнала никаких тайн. Хоть раз я хочу решить за себя.
Молчание.
– Мила…
– Прощай, Иван.
– Мила…
Я повесила трубку.
В раздражении отодвинула в сторону очередную вешалку. Получив еще один звонок, я выключила телефон и убрала его в карман, но зловещие слова Ивана все еще крутились в глубине подсознания.
Глава седьмая
la vie en rose (сущ.) – жизнь в розовых очках
Платье было желтым и струящимся, с вязанным крючком лифом цвета умбры. Оно было скромным, если не считать сантиметра обнаженного живота и разреза на бедре. Туфли на каблуках были прозрачными и блестящими, со шнуровкой до середины икр, чтобы продемонстрировать мои главные достоинства. Я была королевой по собиранию волос в хвост, но решила оставить локоны распущенными, и, как обычно, нанесла легкий макияж.
Я собралась на час раньше и оставшееся время провела, кусая покрытую блеском губу и расхаживая по комнате. Живот крутило на нервной почве, вызывая головокружение.
Мне следовало бы съесть что-нибудь заранее, но я имела нездоровую привычку забывать о еде, пока ее не поставят передо мной.
Я не думала, что Ронан сочтет это свиданием, но не могла не слушать шепот предвкушения, сдавливавший легкие. Очень глупая романтичная часть меня сверкала сердечками в глазах, игнорируя тот факт, что вскоре мне придется принять архаичное предложение от человека, который, вероятно, прямо сейчас соблазнял какую-нибудь техасскую наследницу нефтяной империи.
Ронан постучал ровно в восемь.
Он занял весь дверной проем. Темные глаза, широкие плечи, ровные черные линии. Он смотрелся в костюме лучше, чем любой мужчина из всех, кого я когда-либо видела, хотя костюм был ему мал.
Мы смотрели друг на друга всего на секунду дольше, чем было положено, и когда мое дыхание начало замедляться под его пронизывающим молчанием, я выдавила из