Аделина прикрыла глаза и совсем обмякла в кресле. Ее худые руки лежали на подлокотниках, почти сливаясь с ними. Или взаправду сливаясь? Ей почти не было страшно. Она много раз представляла себе этот момент и достаточно устала ради такого покоя.
«Только не бойся, – расплывались под прищуром черные буквы на желтой бумаге. – Дыши глубоко. Это совсем не больно. Это похоже на то, как засыпаешь».
Аделина вздрогнула, ощутив на руке что-то колючее: на ладони лежал рукав твидового пальто. Оно стояло рядом, согнувшись в такой позе, словно в него был одет невидимый человек. Этот шерстяной жест успокоил Аделину окончательно. Она закрыла глаза и стала дышать животом, медленно втягивая нагретый воздух. И с каждым выдохом она словно бы опускалась. Проникала в мягкую пустоту под собой все глубже и глубже. И вдруг поняла, что не слышит своего дыхания, не чувствует боли в ногах и тепла на лице от каминного пламени…
В комнате стало тихо.
Над тазом все еще поднимался пар, но розовых ног-плавников там уже не было. Пальто стояло в прежней позе, положив рукав на подлокотник. Кисточка кресельной накидки вдруг поднялась и погладила твидовый обшлаг.
Глава 1
Безветрие
С Букашкой что-то случилось.
Еще вчера это был ярко-желтый фургон, обитый металлом и отделанный внутри красным деревом. Он крепился к полумобилю, на котором, как усы на голове жука, торчали две антенны, и всем своим видом напоминал ильмового листоеда.
Семейное прозвище дом на колесах получил от брата Рины, когда тот был еще совсем маленьким. Папа тогда покрасил фургон в алый цвет, и он стал точь-в-точь божья коровка, только без черных крапин. Увидев это, Альберт радостно заявил: «Букафка!», и с тех пор Букашка оставалась Букашкой, даже если ее бока отражали звездное небо. А перекрашивали их частенько. Свежие слои эмали ложились на не до конца зашлифованные старые, создавая поверхность с зернистыми бугорками – шагрень, к тому же фамилия семьи была Шегри, поэтому Букашку называли еще Шагреневым домом.
Папа купил его незадолго до свадьбы, чтобы исполнить свою мечту – стать кочевым художником. С тех пор он постоянно путешествовал, рисуя крупные города и крохотные фермы, оживленные пристани и мертвые деревушки. Все королевство Хайзе от края до края раскинулось на его холстах.
Папа любил работать быстро и воздушно, поэтому чаще всего писал полотна акварелью и был невероятно плодовит. Раз в два или три месяца мама устраивала выставку, где все его этюды скупали в тот же вечер. Иметь в своем доме пейзаж Алана Шегри считалось признаком хорошего вкуса.
Ближе