Великий Свароже! Что это? Это она, Марья? Вот эта девятнадцатилетняя шустрая забияка? Да, как такое быть могло, чтоб она произнесла мою мысль моими словами и ровно в таком ритме, чтобы в сердце моё её слова легли, как мастерски сделанный ключ в причудливый замок?
– Да, – говорю, как будто враз осипшим голосом. – Именно так. – А у самого в нечеловеческой душе моей всё колотится. Много лет я жил службой и магией, я был всегда в работе, вокруг меня всегда было немало тех, кто вместе со мной делал общее дело – кто-то лучше, кто-то хуже, кто-то вообще на пропасть. Я никогда не пытался найти родную душу и не страдал от её отсутствия, и вдруг… вот это! Я не предполагал, что волшебное чувство счастья может настолько пронзить тебя насквозь – только потому, что ты обнаруживаешь рядом кого-то, мыслящего и чувствующего так же, как ты.
Сижу перед ними, и глаз от неё отвести не могу. А сам думаю: «Да, нет. Ты что? Брось эти мысли. Ничего не было. Просто совпало так».
Озориллий напирает:
– То есть мы зарабатываем авторитет у добран, вскармливаем себе мощного союзника в лице Сивояра, а когда у нас станет достаточно мощностей, сможем потягаться с Перуном и Велесом за покровительство над людьми, чтобы и нам тоже жертвы приносили, чем ещё более нарастим свои мощности.
Ну, вот он всё и объяснил.
– Да, как вариант… Так, ну что? За работу!
Разошлись. Опалив меня взглядом своих бездонных тёмно-карих глаз, горделивой лёгкой походкой ушла Марья.
…Марья…
Потом был мучительный месяц, когда я пытался понять, что со мной происходит. Я всегда умел быть решительным, но и продумывать свои решения, сдерживать порывы и ждать, ждать окончательного вызревания решений я тоже всегда умел. Я анализировал и проверял. Я понял, что это было не минутное помрачение, что, к счастью или нет, но жизнь мою появление Марьи разделило на две неравные части. В какой-то момент я понял, что жизнь «до Марьи» стала для меня каким-то далёким, смутно вспоминаемым прошлым, хотя было это всего несколько недель назад. Я осознал, что Марья очень нужна мне, что присутствие её удесятеряет мои силы и разум, что она дарует мне цель – если до сих пор я трудился, руководствуясь своими представлениями и убеждениями о правде и кривде, о том, как из того, что есть, сделать то, что должно быть, то теперь я вижу того, ради кого я тружусь – ради неё. Я хочу, чтоб этот мир лежал у её ног, и я буду добиваться этого.
Находясь рядом с нею, я поражался, как я мог до сих пор не замечать очевидного: сколь мы с ней созвучны и синхронны – в мыслях, словах, темпераменте, ценностях; сколь внезапно зрелыми оказываются её суждения; сколь сильна и независима её воля; сколь горделив её стан; сколь изящны её руки; сколь ярок её взгляд; сколь велика в ней жажда свершений. Я дам ей то, чего она хочет, – умение и власть творить и достигать, строить и повелевать, открывать и познавать.
Военная наука давалась