За слепящим солнцем подсолнухи – люди,
Тянут нелепые шеи – уродины.
––
Все вы шикарные моралисты,
А Женя предатель родины.
8 марта
Вот оно, ваше восьмое марта.
В сортирной мусорке тюльпаны сгнили.
Девочка от радости раскрыла арты,
В постели была интерактивная выставка.
Цветочки вянут, завянут чресла,
И губы засохнут, глотая воздух.
Очаровательность с интересами,
Нахуй не упали загруженным взрослым.
Главное в женщине – это запахи.
Чем ты пахнешь? Если быть честными.
Пока догнивают в сортире тюльпаны
Ты мне становишься не интересна.
Вот оно ваше восьмое марта,
Вместо глубоких, как сон дерзновений.
Я наблюдаю картонные арты,
Сложившие жизнь в промедлении.
Я наблюдаю, как шторы в комнате
Были повержены утренним солнцем.
Дальше живи тут как рыбка в омуте,
Тюльпаны кидай в ведерце.
***
Глава первая: я в доме бабушки,
С забора в горизонт уперся как старый воин.
Решаю, кто из насекомых в луже утонуть, достоин,
И достоин ли я сам почестей жизни
в одиноких сибирских лесах.
С забора вид хороший, я на нем как царь и бог;
Сверху вниз смотрю на все живое.
Скоро мать домой загонит, вот и все, что беспокоит.
Остальное наверху только ветром отдает в лицо мне.
Глава вторая: дух слабеет,
страх под кожу залезает и зудит,
Он не дает вдохнуть, а только голову в колени опустить,
Терпеть удары, плакать,
Боль в себе гасить.
Такой душевный синусит.
Глава третья: девочки, друзья, интересы.
С ноги на ногу переминаешься, ждешь встречи.
В уши залетает снег, а в голове весы,
Что оставить, что зарыть в лесу?
И первой в этом списке была ты.
Глава четвертая: горизонт уже потерян.
В цепи домов не видно мне ни звезд, ни птиц,
И едкий сигаретный дым сменил восторг на вой.
Где-то в этих серых окнах мой герой
к виску приставил пистолет и сидит.
В главе пятой: могли бы бушевать страсть и любовь,
Но это только если б это было сказкой, а на деле -
Вот вам компромисс простой – энтузиазм прокис.
В угоду всем канонам наш герой при теле, но немой.
В главе шестой: увы, хорошего не жди.
Он насекомым стал, он потерял свое я.
Вместо него историю расскажет кто-то другой.
В его мире вместо леса только грязь и пни.
В седьмой главе без суеты, разговоры где-то внутри.
Они молитвой через лоб, морщинами лезут наружу.
В восьмой главе озноб, последние тухнут огни.
В глубине груди сердце тоскою задушено.
В девятой главе всё.
Крестики: Part 1
Видишь мой бог
В проемах дверных и подвалах
Валяется пьяный?
Последним