Ребёнок по виду был обычный новорожденный человечек, этакий мясной овощ; без силы сжимал кулачки, зевал, широко открывая пустой рот и громко, истошно, безумно орал, когда хотел собачьего материнского молока, а суки не было рядом.
Однажды старики схитрили: позвав несколько крепких, дубоватых деревенских забулдыг, поставив им по бутылке, попросили поймать в руки одичавшую тварь-суку, чтобы они смогли вынести ребёнка из затхлого сырого подвала. У плана не было логического финала: мужики сподобились и впятером схватили собаку за лапы и даже хвост, но что с нею делать дальше они не знали. Старики шустро вынесли ребёнка вместе с частью невыносимо вонючего обосранного тряпья на улицу. Сука тем временем, взбесившись, вдруг вырвалась из некрепких посиневших рук, повалив всех мужиков на грязь. Одного укусила за ногу, второму оцарапала рожу, другому прокусила ухо и что было сил рванула на улицу, проломив доски в низу непрочной деревянной подвальной двери.
Старики разворачивали один вонючий слой импровизированных пелёнок за другим, как вдруг на них напрыгнула сзади рыжая псина, повалив на грядки. Собака, рыча, скрипя зубами, оглядела ненавистных хозяев и, взявшись зубами за край пелёнок, подняла всего ребёночка и, медленно, осторожно, втащила его в дом, на кухню.
***
Так у стариков и появился этот мальчик. Имени у него поначалу тоже не было, поскольку ни старики, ни кто-либо из деревенских не ассоциировали пацана ни с человеком, ни с животным. Он был как странного вида собака, которая вдруг могла встать на задние лапы и приняться самозабвенно и с вдохновением ковыряться пальцем в носу. Однажды дед, влив в себя бутылку-другую, резко схватил пацана (которому пошёл тогда уже пятый год), дико нёсшегося на четвереньках по дому, поднял перед собой и принялся за что-то там отчитывать. В ответ пацан впился зубами старику в шею. Так и родилось броское и навсегда прилипшее к пацану имя-прозвище: Сучара.
Сучара носился голый по деревне, то на четвереньках, то на задних лапах, играл с собаками, иногда рычал и лаял на них или с ними – на прохожих. Другие дети, не местные жители и всякие чиновники из обкомов, приезжавшие на различные проверки и семинары, не знали всей правды и, не без основания, считали парня просто сумасшедшим. А тому было наплевать: он спокойно себе валялся в лужах и гонял кошек. А вечно пьяный с тех пор Павел Хват всегда махал этому маугли рукой, когда замечал. Тот же Хвата почему-то боялся. Ни о школе, ни об образовании, ни о чём-либо подобном для пацана старики и не думали. Конечно, нет, это никак невозможно. Это просто пёс, сучий выблядок. Хотя кое-как разговаривать, носить одежду, ходить на ногах и даже по-человечески ходить в туалет парень немного