– Хм, какое интересное предложение. Некий ветеринар и нейрохурург-самоучка собирается вставить мне в черепушку непонятную железяку с неизвестными функциями, которая может меня прикончить или превратить в полный овощ. Зато с небольшой вероятностью восстановить работу рук и ног, и ещё более туманными перспективами различать свет и тени, взамен на минимальную оплату? Умеете же вы убеждать, Игорь Николаевич. Конечно, я согласен!
–-
Палату мне выделили уютную. Во-первых, я был в ней один. Во-вторых, в ней не было сквозняков. А вот солнышко в окошко заглядывало: тепло на щеке ощущалось, и койка, судя по всему, стояла неподалеку от окошка. Судя по эху, комната была размером со стандартную квартиру – примерно 3х4 метра. А вот замок заедал: чтобы он закрылся, приходилось сильно хлопнуть дверцей (очевидно, обычной филенкой).
Меня в комнату затащили на чем-то вроде кресла на колесиках. В лифт (когда забирали из дома) оно не вошло, так что по лестнице меня тащили два крепких мужика, пропахших табаком, луком и, немножко, алкоголем. А машина была новая: с автоподъемником, на котором меня подняли, чтобы закатить кресло в салон. Тут же устроился один из «грузчиков», и рядом со мной расположилась женщина (наверное, фельдшер, к которой грузчик обращался «Марина»). А последней в салон втиснулась Ма.
Ехали мы по достаточно ровной дороге (или машина была с хорошими рессорами), дорога заняла минут 40 (ну, насколько я могу определять время при отсутствии часов и телефона). Затем меня все те же мужики выволокли из салона. Кресло вкатили по пандусу на небольшую лесенку, затем вкатили в обширный (судя по эху от шагов) холл, немного прокатили по коридору и завернули в эту самую палату. Мама тут же начала рассовывать в тумбочки какие-то пакетики, что-то развешивать на вешалки (видимо, мою одежду для прогулок). Судя по всему, она слишком уж уверовала в мифический «прибор» разработанный во времена СССР. Ну, сильна у старшего поколения вера в качество и чудодейственность науки, которая была развита во времена их молодости именно в советских институтах.
Я вырос уже при новых реалиях, и был настроен чуть более скептически. Но, во-первых, противоречить Ма и отговаривать ее от попытки мне помочь, выражая сомнения и разрушая ее надежды, мне не хотелось. А во-вторых, меня тоже настраивало на миролюбивый лад волшебное слово «халява», так как загадочный Игорь Николаевич обещал сделать нейрохирургическую операцию совершенно бесплатно.
Особенно принимая во внимание усилия, которые Ма предприняла сразу после аварии. Ведь я почти все время находился в сознании. И четко слышал, что там доктора говорили о «потере кровоснабжения мозга», о «необратимых повреждениях» и необходимости спасать чудом сохранившиеся органы, чтобы помочь тяжелым больным. Да, мне жаль людей, которые годами ждут трансплантации донорских сердца, легких, роговицы, почек и прочей требухи. Но не за мой же счет! Тем более, что я, собственно говоря,