Обожаемый ребенок, купающийся в любви, – что может быть прекрасней? – размышляла Катя, пробираясь сквозь заросли кустарника.
Вот и выросла она такой …сочной, что ли…и всегда-то она была в центре внимания, не боялась показаться дурой, и даже глупым шуткам ее все смеялись. А ведь Римма не была красавицей, которым прощают все, даже глупость. Наполовину кореянка, низкорослая и полненькая, она постоянно улыбалась. Лицо ее, плоское и круглое, походило на румяный толстощекий блин. Еще в детском саду, когда им было по три года, Катя попала под очарование брызжущей восторгом энергии, блестящих черных глаз, в которых плясали и черти и ангелы. Попала, и осталась в плену. Вместе с Риммой в ее жизнь вошла целая радостная вселенная.
В тот момент, когда Римма заливалась смехом, казалось, что даже в самый хмурый день солнце с изумлением пробивается сквозь тучи, чтобы хоть одним лучиком узнать, что тут творится, из-за чего сыр-бор и кто наделал столько шума. В этом году на свой тридцать третий день рождения Римма покрасила волосы в красный цвет. Катя смотрела на преображение подруги со смешанным чувством ужаса и восторга. Сама она никогда не решилась бы на такое – ее неизменной прической было классическое каре, строгое, как и подобает преподавателю университета и кандидату филологических наук.
А может, она просто завидует подруге? Катя споткнулась и больно ударилась пальцем о камень. Вот не завидуй, нехорошо это – одернула она сама себя и резко остановилась. Огляделась. Вокруг замер зачарованный лес. Увлекшись мыслями и воспоминаниями, она не заметила, как забрела куда-то далеко.
Ее вдруг охватила паника. Где я? Как выбраться? Она схватила рюкзак. Трясущимися руками вынула телефон. Связи не было. Сердце ухнуло, как камень, летящий с большой высоты – стремительно, бесповоротно, навсегда оторвавшись от своей привычной домашней вершины.
«Не паниковать, не паниковать! – прозвучал в голове спокойный и уверенный голос Риммы. – Дыши глубоко».
Катя вздохнула. Посмотрела на небо, потом на деревья вокруг. Как определить стороны света? Эх ты, филолог! Сейчас это слово прозвучало совсем уничижительно. Ну определишь, а дальше?
«Вот сошла с протоптанной тропки, и что теперь? Пропадать будешь? – в голове включился папа. – А вот заблудишься тут и помрешь? Ты же даже не знаешь, какие растения можно есть. Или тебя саму съест медведь».
Катя отмахнулась от голосов. Ни папы, ни Риммы сейчас со мной нет. Есть только я.
Невдалеке резко хрустнула ветка, и Катя вскочила. Прислушалась. Ничего. Или…
Это черный медведь?! Он сожрет бОльшую часть меня, а клочки подберет енотовидная собака. Как там ее? Что-то типа бубуки. Мумухи. Та…та…та…короче, бабайка страшная, из детства. Придет и укусит за бочок.
Катя дико захохотала. Все, приехали. Привет, истерика.
Из глаз брызнули слезы. Отсмеявшись и проплакавшись,