Пальцы Мары шевелились, происходило какое-то заклинание, но потом рука опять скрылась в саване.
– Так значит, ты не убивал? – голос её был даже мягким.
– Нет, я же говорил! Давайте эти ваши штуки, вы же знаете, когда вам лгут!
Выражение лица Мары не менялось. Но Киря снова ощутил холод. Что-то было не то. Вся выстроенная защита отца рушилась. Позади сцены возникла тень. Она была с синеватым отливом и рябила в желтоватом свете прожектора. Тень была квадратной и становилась… глубже. Как коридор. Кто-то двигался в этой тени, словно медленно, чуть подволакивая ноги, поднимался по коридору откуда-то из-под земли.
Постепенно вырисовывалась фигуру идущего. И где-то через минуту он вышел из тени. Зал глубоко вздохнул, словно у него была одна глотка на всех. Это был бледный мужчина с чёрным хвостиком за спиной. Из его левой глазницы указующим перстом торчал карандаш.
– Так кто убил тебя, Трист?
Голос женщины раздался над залом. Тот медленно обернулся, поднял руку и указал на отца Кири. Тот стоял побледневший, потрясённый, не в силах отвести взгляда от видения.
– Это неправда! Неправда!
Крик был отчаянный и Киря даже успел отметить, что у кричащего какой-то чересчур высокий голос, лишь потом он понял, что кричит он сам. Поднялся шум, аплодисменты, проклятия. И хотя голос Кири прозвучал первым, память о нём потонула в криках зрителей. Рука мертвеца упала, но он продолжал стоять, повернувшись и немо уставившись единственным видящим глазом на предполагаемого убийцу.
– Молчание!
Теперь две руки Мары были направлены в сторону кириного отца. Тот прикоснулся к своему горлу, но руки его сразу безвольно упали.
– За убийство ты поступаешь в мою свиту навечно.
Бледные мужчины и женщины на сцене зааплодировали, овации были такими вялыми, что были практически беззвучными.
– За воровство на семь лет твоя жена поступит в мою свиту.
Из зала раздался крик, который быстро оборвался. Толпа расступилась, мать Кири медленно шла к сцене. Его отец развернулся и смотрел с ужасом на действия жены.
«Обход», – снова шепнули на ухо Кири. А затем «Встретимся в Марфино».
– Обход! Обход! – заорал Киря.
Мара поднял руку, успокаивая толпу, но кирина мать продолжила движение, муж уже помогал ей забраться на сцену.
– Обход! – снова закричал Киря. – Я согласен на обход!
В голове мелькнуло, что надо сказать про Марфино, чем бы оно ни было, и про куклу, которую он спрятал, но он себя оборвал. Не было времени раздумывать,