Когда в гостиной раздаются шаги, я готова бежать в свою комнату. Чудом остаюсь сидеть на том же месте, за столом. Убеждаю себя, что просто не буду с ним разговаривать, если он начнет, но Тан, когда заходит на кухню, молчит. Моет чашку и садится напротив. Не смотрит, нет, что-то печатает в телефоне.
Отлично…
Тоже сделаю вид, что не замечаю его. Допиваю чай уже в напряжении. Как бы себя ни убеждала, что его присутствие ничего не значит – это неправда. Значит. Воздух в кухне автоматически становится словно концентрированней. Хочется открыть окно, чтобы сделать глубокий вдох.
Не выдержав, встаю, высыпаю заварку в мусорку, мою чашку, кладу ее на место, а когда разворачиваюсь, едва не вскрикиваю, потому что за моей спиной стоит Тан. Ни обойти его, ни оттолкнуть не выйдет, он кладет руки на столешницу по обе стороны и буквально прибивает меня к месту, отрезает пути к отступлению.
Глава 7
Тан
– Хочу спать с тобой! – озвучиваю свои мысли. – В одной кровати.
Я весь вечер за ней наблюдал. Время от времени ловил на себе ее взгляд и не понимал, почему она смотрит. Другие – понятно. Не привыкли еще к моей внешности, не знали, что скрывается за косой челкой, но Соня – знала. И видела в спальне. Уже видела, а все равно смотрела. Так, что член вставал не от Златы, что извивалась на моих коленях и с улыбкой победительницы что-то шептала на ухо, а от нее.
– Что? – выдает ошарашенно.
Я зажимаю ее у кухонной тумбочки. Не позволяю отойти или отстраниться. Прижимаюсь настолько, насколько могу. Чувствую, что одержим, блядь, чувствую. До сих пор ее хочу. Я не был монахом все это время. У меня была не только Злата, но и другие. Сколько точно – не посчитаю. Проблема в том, что ни от кого так не торкало.
Рядом с ней сносит крышу. Руки дрожат, стоит представить, что прямо сейчас буду ее касаться, буду трогать оголенную кожу, ласкать и слышать протяжные стоны, как раньше. Блядь, что бы она ни говорила, а она тоже все это чувствует. Наэлектризованный между нами воздух и это ошеломляющее притяжение, которому сложно сопротивляться.
– Сегодня, – говорю с нажимом. – Хочу спать с тобой. Не в той комнате.
Я готов держать язык за зубами. Я, мать вашу, готов наступить себе на глотку и быть в тени, если она согласится, если…
Рывком усаживаю ее на столешницу, не встречая никакого сопротивления – и мне срывает тормоза. Она меня не отталкивает, я с дрожью в пальцах поднимаю ее свитер и запускаю руки внутрь. Прикасаюсь к оголенной коже, и меня будто током простреливает. Разве что стон с губ не слетает, когда осознаю, что она не сопротивляется. Напротив, откидывается слегка назад, предлагая доступ к телу.
Херовые мысли лезут в голову. Унизительные. Она меня оттолкнула, указала на мой недостаток, выставила ничтожеством, а я… схожу с ума, когда ее вижу, когда вдыхаю ее запах, трогаю. Целую. У меня губы сводит, стоит подумать о том, что я могу ее поцеловать. Сейчас, блядь, прямо сейчас. Могу. Но не буду. Не стану.
Она назвала меня уродом. Я помню. Конечно, помню, такое не забывается.