Скейт засунул под мышку культи левой руки. Правой схватился за перила и рывком швырнул себя вперёд. Через половину ступеней начал ловить своё тело, хватаясь в полёте за перила. Больно стукнулся локтем. Но какой же это пустяк в сравнении с агонией всего тела, что волнами наскакивает, как цунами на рыбацкую деревушку. Унося в чертоги боли сознание то на несколько секунд, то на кажущиеся вечностью минуты.
Такой вот приступ схватил меня на предпоследнем лестничном пролёте уже родного 4-го этажа.
Как назло, приступ длился, казалось, целую вечность. Рядом шагала внучка, пытающаяся поддерживать меня. Дорогая моральная поддержка мне намного важнее. Жаль, сказать я тебе этого не могу. Ну, а боль научит меня, я надеюсь, избегать подобных безрассудных ситуаций. Ведь, по сути, я сам виноват. Мог же просто ураганом пронестись мимо и схватить всех, кого нужно, за шкирку и свалить. Но нет, поверил в собственную исключительность. В свои возможности. И вот я здесь. Не шагающий, но ползающий мертвец.
Приступ прошёл и я продолжил свой путь. Уже у самой двери я, как обычно, потянулся к карманам штанов и понял, что делаю глупость. Дверь оказалась заперта. Ломать её не хотелось и я решил проверить секретное потаённое место, куда мы с женой время от времени прятали ключ от двери, если была такая необходимость. Я подошёл к кладовке с заваренным люком, сдвинул чуть в сторону сундук с картошкой соседки, тётки Люды. За ним в полу был виден плинтус, вмурованный в бетон. Я знал, что внешний вид обманчив и легко подковырнул его, отодвигая. За ним лежал маленький ключ. Это говорило, как минимум, что она уходила осознанно, а не бежала сломя голову. Я открыл дверь и под звуки гнетущей тишины вошёл в такую потрёпанную, но такую родную и уютную квартиру.
Как же долог был мой путь. В воздухе витал запах духов жены и чего-то горького, неуловимого, но заставляющего глаз предательски вырабатывать солёную жидкость.
Я двигался по квартире в сторону её туалетного столика, где из зеркала торчал сложенный листок бумаги. Нынешнего роста не хватало и я махнул соплежуйке, чтобы она подошла. Указав рукой на листок, требовательно протянул руку. Та, слава Богам, сообразила в этот раз, что от неё требуется.
«Здравствуй, Любимый. Надеюсь, ты добрался до дома и прости, что не встретила тебя горячим ужином, как это мы любили делать раньше. Мы не планировали уходить, но нужда заставила нас. Город быстро самоорганизовался. Появились отряды самообороны. Нам даже под дверь поставили гуманитарную помощь: продукты и воду. Но всё изменилось на четвёртый день прихода этого ужаса.
Из промышленной зоны, со стороны заводов, говорят, пошла какая-то нечисть. Непонятное нечто, что сжирало вообще всё, полностью опустошая квартал за кварталом. Тварь росла и за сутки отъелась до пятиэтажного дома. Теперь она сама разрушала дома и вытаскивала людей,