Из-под брёвен, ревя и метая молнии, слава Богу, лишь фигурально, выскочил кривоносый Лютый.
– Ну писец… – Вилка колебался, то готовясь драпать, то делая движение в мою сторону к предстоящей схватке.
– АРРРРРРРГХ! УБЬЮ! ЗАРЕЖУ! ВЫПОТРОШУ! НА СУП ПУЩУ! ТЕБЯ И ВСЕХ ТВОИХ РОДНЫХ И БЛИЗКИХ! – ревел, будто ужаленный в одно место, психопат.
Последняя его фраза немного выбила меня из колеи. Но с учётом имеющегося самоконтроля, я быстро нащупал опору для собственного душевного равновесия. Вокруг начиналась вакханалия. Народ бежал, кто куда, трусишки от заварушки, любящие посмотреть из первых рядов шоу, наоборот, ломились к сцене. Хотя там и до этого шоу устраивали, но по большей части это были просто жестокие ублюдки и их прихлебалы. Остановилась и бросила на меня взгляд группа, решившая покинуть эту «злачную обитель».
Психопат начал превращаться в натурального Джокера, вытворять фокусы, ломясь в мою сторону. Щит, впрочем, сдерживал его потуги до тех пор, пока он не вытащил из кармана абсолютно непропорциональную и никак туда не способную поместиться дубину. Прочность щита просела, но всё ещё держалась. Я развеял первый щит, находящийся под сценой, и восполнил ману. Сцена, как оказалось, держалась на нём и стала заваливаться. Барахтающийся хряк с жопой-креслом только поднялся, будучи неслабо так угашенным, и снова полетел вперёд, впечатывая джокера в щит и доламывая нос до состояния, близкого к свиному пятаку.
Щит начал сходить на нет, и я отозвал его. В итоге два будущих трупа свалились к моим… культям. Прямо под колёса. Они, правда, ещё не знали о своей будущей судьбе. Вообще, находясь в медиативной прострации, размышления так удобно текли параллельно творящейся вокруг вакханалии. Справа начали наседать люди? Поставил щит. Бомже-бичей стали метелить? Ну, ребят, я не Бог, возможности мои не всесильны. Давайте сами как-нибудь.
– ЧЁ ЗА ХЕРНЯ ТУТ ПРОИСХОДИТ! – взревел Кабан. – Лютый?! Какого ХЕРА!
– Кабан, это всё он, этот ублюдок! Он и сцену сломал, и людей моих убил! – затараторил на последних порциях воздуха психопат, чья грудь оказалась под копытом Кабана. «Сорок пятый или больше», – сходу прикинул я размер копыта.
– Кто, блять? Этот никчёмыш? ТЫ ОПЯТЬ НАРКОТЫ ПЕРЕЖРАЛ, УБЛЮДОК! – Кабан поднял его за грудки и стал трясти, как тряпичную куклу.
– Бо-о-о-о-о-о-о-с-с-с-с! Й-а-а-а не-е-е-е вр-у-у-у-у! – в такт покачиваниям затараторил Лютый.
Кабан швырнул своего помощника обратно под сцену, и та окончательно его похоронила.
– Ты кто такой, сучара?
– Ыа э уа-а! – ответил я ему, подкручивая свою коляску, чтобы стоять лицом к… блин, блевать охота, этот типок свою сардельку не спрятал.
– Чего? – Кабан начал закатывать рукав, видимо, мечтая треснуть по беззащитному инвалиду.
– Он говорит,