У него было острое зрение, у этого старичка! Он видел сквозь время!
…Несколько крепких бородачей в прямоспинных тулупах из овечьих шкур и шапках гребнем отвязывают от мачты этого парусника черноволосую кудрявую девушку. Она крайне измучена, и всё время пытается что-то выкрикнуть. Но кроме воспалённого хрипа её горло, видимо, сорванное долгими криками на ветру, не издаёт ни одного различимого звука…
Старик опять отмахивается от неведомой паутины, скрывающей от него ещё более давние события…
…Вот у неё, у кудрявой, из рук вырывают только что рождённого ребёнка. Нервный красавец среди высоких белых стен кричит на неё, осыпая упрёками. Она безмолвно открывает рот, пытаясь вставить какие-то слова, но ей не удаётся. Мокрое от слёз лицо мучительно и жалко, но её собеседник неумолим…
Своей скрюченной пятернёй старик ещё глубже загребает время, чтобы увидеть ещё более раннее…
…Две черноволосые красавицы сестры стоят на носу греческого парусника. Ветер треплет их волосы. На старшую с обожанием смотрит светловолосый грек. Младшая, кудрявая, прижимается к сестре и тревожно оглядывается на покинутую землю…
Старичок понимающе кивает головой сам себе: «Вот оно что! Время пришло! Но всё равно всё идёт не так!» Горестно осматривает скелет корабля, отличающийся от скелетов зверьков только размерами. Утешающе похлопывает по крутому обломку-ребру. Но, похоже, он утешает не этого горе-путешественника, а себя. «Ничего, твоё путешествие ещё не завершено, оно всё ещё продолжается!» – совершенно непонятно заключает он.
Вдруг его протянутая было рука замерла, а круглые голубенькие глазки беспомощно моргнули. Серебристая змейка, поднявшаяся из неприметного блика в недосохшей лужице, смотрела ему в глаза пристально. Будто что-то безмолвно сказала.
Он кивнул: «Уже знаю». Медленно отступил, также медленно, не сводя с неё взгляда, молча, будто поклонился ей, и пошёл в сторону.
Змейка покачалась из стороны в сторону, будто дивясь причуде старичка, потом плавно перетекла в одну из лужиц и растворилась в ней…
Беглянка
1
Густая южная ночь мягко, слоисто колышется над степью. Душные запахи трав дивно перемежаются со струями свежести от близкого моря и только что затихшей грозы.
Молнии столь устрашающе иссекали небо, что все люди в страхе попрятались по домам-по щелям. И не напрасно! После грозы в степи нашли убитую корову, ещё дымящуюся от настигшего её небесного огня. В таких случаях говорят: дракон бога Хроноса поохотился!
Но в этот тихий ночной час от грозы остались лишь воспоминания и тайные страхи, заставляющие вздрагивать во сне малых детей.
Шуршания и потрескивания затихают в моменты зарниц, будто степь переводит дух. Но зарницы тихо, без