Последняя фраза меня зацепила. Возможно, она совсем не так счастлива, как хочет показать? Я поблагодарил Джессику и решил подтолкнуть ее к большей откровенности.
А разве в жизни не так? На фотографиях вы кажетесь влюбленной, сияющей от радости.
Ее ответ привел меня в замешательство:
Вы правы, у меня как будто все есть для счастья, но ваши романы иногда заставляют усомниться, счастлива ли я. Нет-нет да и появится мысль поискать другой путь…
Вы замечали, как важны многоточия в разговоре между двумя людьми, которые затевают игру в обольщение и пытаются оценить свои шансы? Эти три маленькие точки заменяют все слова, которые хочется сказать или прочесть. Я уловил в многоточиях Джессики привкус разочарования, о котором она пока не решалась заговорить, но давала мне возможность сыграть роль утешителя. В них был призыв к терпению. Даже обещание: «Продолжение следует, хочешь стать его частью – подожди…»
Тон следующего письма Джессики был более легким, она шутила, задавала вопросы о персонажах моих книг, о том, как я работаю и какую жизнь веду. Настал мой черед задавать вопросы, и я узнал, что она живет в Филадельфии и работает в страховой компании. Виртуальные встречи продолжились, разговоры становились все более содержательными, и чувство сообщничества, взаимное желание очаровать собеседника постепенно сменялось радостью открытия.
Вначале Джессика почти не говорила о человеке, которому улыбалась на фотографиях, потом стала откровеннее, и по некоторым намекам и недомолвкам я понял, что он ревнив и недостаточно эмоционален. Мне показалось, что это приглашение: «Докажи, что не все мужчины таковы!»
Наши отношения были вполне невинными, даже детскими, очень нежными и предупредительными. Джессика выходила в Сеть только в рабочее время, и я с юношеским нетерпением ждал этих моментов, а когда общение заканчивалось, еще долго пребывал в эйфории.
Итак, я влюбился и дня не мог прожить без разговора с Джессикой. Она рассказывала о себе меньше, чем мне бы хотелось, и я пытался домыслить остальное, представить, как она держится, как ходит, разговаривает, улыбается, что ее радует, а что огорчает. В общем, я вел себя как писатель, придумывающий героиню новой книги. Джессика описывала своих коллег и начальника – человека вспыльчивого, но привлекательного, – рассказывала, что читает. Ей одной я мог признаться, как устал писать романы, которыми она восхищается. Джессика успокаивала меня, подбадривала и делала это так же мягко и тактично, как Дана… в наши лучшие времена. Я нуждался в поддержке Джессики, хотел, чтобы она меня слушала – и понимала. Эта женщина была мне необходима. Я больше не желал обитать среди вымышленных персонажей, просиживать часами перед компьютером, заниматься любовью со случайными партнершами,