– Мальчонка? – повторил голос из каменного дома после секундной паузы. – Как он выглядит?
– Как попрошайка, мистер О, – тут же выкрикнула Матильда.
– Простите, – возмущенно начал мальчик. – Но я вовсе не… Не…
От охватившего его недовольства Джек раскраснелся и принялся пыхтеть словно вскипевший чайник. Подобное обращение показалось ему крайне оскорбительным.
– Матильда, чего он хочет?
Одноглазая старуха задумчиво нахмурила густые брови, бегло осмотрела мальчика и громко ответила:
– Он извиняется и утверждает, что он вовсе не, мистер О.
– Что? – в голосе дедушки Оливера возникло замешательство. – Матильда, что все это значит?
– Прекрати морочить голову занятым людям, мальчонка, – старуха недовольно цокнула языком и погрозила Джеку корявым пальцем.
– Но я не… Послушайте, – он шумно выдохнул, пытаясь сохранить самообладание. – Я приехал погостить к дедушке…
– Что он говорит, Матильда? Мне плохо слышно!
Она запрокинула голову вверх и что есть сил завопила в ответ своим скрипучим голосом:
– Он заявляет, что приехал погостить к дедушке, мистер О!
Джек тяжело вздохнул и потер лоб. Наверное, ему стоило представиться и объяснить, кто он такой и почему здесь оказался, но усатая Матильда не давала вставить мальчику ни слова.
– Как он выглядит? – мгновенно оживился дедушка Оливер. – Он достаточно взрослый для того, чтобы стать моим новым помощником?
Матильда прищурила свой черный глаз и внимательно осмотрела Джека с ног до головы, а затем – с головы до ног. Наверное, так она пыталась определить его возраст.
– Достаточно, мистер О, – наконец удовлетворенно продребезжала она. – Мальчонка в самый раз!
– Чудесно, – воскликнул дедушка Оливер, а затем высунул свою взлохмаченную седую голову из округлого окна на втором этаже. – Восхитительно! Тогда скорее веди его в дом, Матильда!
Он приветливо улыбнулся и помахал Джеку своей большой ладонью, а затем исчез так же внезапно, как и появился. В распахнутом настежь окне остался лишь намокший от дождя лоскут старинной портьеры.
Джек молча вздохнул, поднял с сырого крыльца свой тяжелый чемодан, и послушно поплелся вслед за Матильдой. Та уже топталась у входной двери, пытаясь ее открыть, однако упертая дверь никак не желала отворяться. Должно быть, ветхие петли окончательно заржавели от бесконечной сырости.
– Убирайтесь прочь, проклятые трупоеды, – проворчала себе под нос одноглазая старуха, с раздражением разгоняя толстых черных жуков, некстати подвернувшихся на ее пути. – Сегодня вы ничего не получите!
Глубоко оскорбленные подобной бестактностью, насекомые сердито захлопали крыльями, а затем демонстративно принялись расползаться в разные стороны. Вскоре от них не осталось и следа.
Наконец, тяжелая дверь неохотно распахнулась, пронзительно скрипнув,