– Я, пожалуй, пойду осмотрюсь, – заявил Джек, так и не притронувшись к сладостям. – Поищу здесь следы Питти.
Бегло кивнув в ответ, Энни стащила с одного из прилавков большой сливочный торт, украшенный желтыми масляными пионами, и уселась с ним прямо на мостовую. Погрузив в толстый слой белой глазури свои фарфоровые пальчики, девочка с наслаждением принялась за лакомство, не слишком-то переживая о том, что на кружевной подол ее платья то и дело падают жирные капли подтаявшего крема.
«Так вот почему от нее пахнет сливками», – пронеслось в голове у Джека, когда он вернулся на розовую аллею, оставив спутницу наедине со стремительно уменьшающимся тортом.
По подсчетам мальчика, закатное солнце, окутавшее безлюдный сладкий мир оранжевой дымкой, уже давно должно было юркнуть за линию горизонта. Однако оно по-прежнему парило в той же точке, явно не собираясь ее покидать.
Создавалось странное ощущение, что время в этом оцепенелом мире двигалось каким-то своим особенным чередом, будто увязнув в густом кленовом сиропе.
Джек неспешно двинулся по аллее, вымощенной гладкими серыми булыжниками. Шипастые ветви розовых кустов здесь были опрятно подстрижены и даже подперты снизу деревянными рогатинами для того, чтобы тяжелые красные и белые бутоны не сломали их под своей тяжестью. Но чем дольше шел мальчик, тем запущеннее становился розовый сад. И вскоре вместо широкой каменистой тропы впереди замаячил узкий витиеватый проход, по бокам которого во все стороны торчали острые как иглы ветви.
С трудом продираясь через дикий колючий кустарник, Джек то и дело замедлял ход, а то и вовсе останавливался, чтобы отцепить от своих шерстяных брючин очередную шипастую ветвь. И чем усерднее он боролся с зарослями, тем навязчивее становились их цепкие объятия. Как будто розовые кусты всеми силами стремились остановить мальчика, преградив ему путь.
Джек уперто продирался вперед, хотя уже едва ли смог бы различить под своими ногами брусчатку. Возможно, в этой части парковой площади ее уже и не было: не даром ведь поблескивающая нить уличных светильников осталась где-то далеко позади, предоставив эту местность предзакатному мраку.
Судя по всему, в эту часть ярмарочной площади давно никто не заглядывал. И, очевидно, посетителям здесь делать было действительно нечего, ведь кроме настырной растительности, так и норовящей побольнее воткнуться в кожу, тут ничего больше не было.
Заброшенная часть розовой аллеи являла собой унылое и жалкое зрелище. Как черный ход фешенебельного ресторана, у которого в переполненной помойке копошатся голодные ободранные коты.
Вряд ли сбежавший Питти стал бы сюда соваться – даже безголовый нашел бы эту затею крайне