Традиция и ускользающие смыслы бытия. Наталья Иртенина

и частичном (неполном или неполноценном) ее удовлетворении, поскольку здесь уже напрямую задействуются глубинные уровни бессознательного, определяющие направленность и структурированность этого типа мышления, которое можно назвать антитрадиционным, т. е. не древоподобным. Бессознательное здесь играет роль отнюдь не упорядочивающего, благотворного начала, а напротив – хаотизирующего, искажающего формы и способы удовлетворения исконной метафизической потребности и потребности в знании вообще. Антитрадиционное мышление не идет по пути непрерывного поиска «первоосновы», «единого», трансцендентной инстанции и т. д. Оно не нуждается в этом, и поэтому культурный универсум, создаваемый и интерпретируемый этим мышлением, структурирован принципиально иначе. Его модель (т. е. и мышления, и представляемого им универсума) – это потенциально безграничная сетка, модель структуралистского лабиринта («ризома» Ж.Делеза и Ф. Гваттари), где каждая дорожка имеет возможность пересечься с любой другой. Тут нет ни центра, ни периферии, ни верха, ни низа, ни начала, ни конца. Естественно, ни о какой иерархии здесь речи быть не может, наоборот, сущность ризомы – принципиальная неиерархичность, это неупорядоченная сеть интерпретант, т. е. всякая истина в пространстве ризомы относительна и заменяема другой, а ее ценность и значение тотально зависимы от прихоти интерпретатора (обладателя этого релятивистского мышления).

      Весьма сомнительно утверждение иных философов о том, что принцип «ризомы» – более древний и более универсальный принцип мышления, чем «древоподобный». Тем не менее, и он глубоко укоренен в человеческой культуре. У.Эко в одной из своих книг проводит параллель между современными гиперинтерпретативными теоретизированиями (60-е – 80-е гг. ХХ в.) деконструктивистов (образец воинствующего неиерархичного, релятивистского мышления) и античным и средневековым эзотеризмом (концепциями герметизма и гностицизма). Герметическая модель мироздания – огромный зеркальный зал, где все отражается во всем. Каждая вещь существует не сама по себе, а лишь постольку, поскольку является знаком, символом, отсылающим к другой вещи, а в итоге и ко всему вообще. В конце концов, интерпретация смыслов вещей уходит в бесконечность. В своем романе «Маятник Фуко» Эко «срывает покровы» именно с этого герметического мифа о «последней тайне», скрывающейся под ворохом других тайн, – той, которая есть тайная пустота: «При желании совпадения находятся всегда, повсюду и между всем, мир превращается буквально в сетку, в водоворот частиц, среди которых все отсылает ко всему и все объясняется всем». Пространство герметического знания – пространство ризомы, которую Эко вслед за Делезом и Гваттари характеризует в том числе антигенеалогичностью, т. е. беспричинностью, отсутствием генетической оси и возможностью непротиворечивой связи каждого ее элемента с любым другим. Соответственно, это – неограниченный семиозис (наделение вещи смыслом) и равнозначность