Ибо все существа стремятся к Божеству и в Нем имеют бытие, так как Оно сообщает всем бытие, сообразное природе каждого; и Оно есть бытие вещей существующих, жизнь живущих, разум разумного и ум умного, само между тем Оно выше ума, выше разума, выше жизни, выше существа. Еще же должно присоединить и то, что Оно чрез все проникает, ни с чем не смешиваясь, но чрез Него Самого ничто не проникает. Оно и все знает простым ведением, и все просто зрит божественным, всесозерцающим и невещественным своим оком, все – и настоящее, и прошедшее, и будущее, прежде бытия их. Оно безгрешно, и отпускает грехи, и спасает. Оно все, что хочет, может, но не все, что может, хочет, так, Оно может погубить мир, но не хочет.
Преподобный Петр Дамаскин
Божество неописуемо, беспредельно, не имеет образа и вида
Представлять себе во время молитвы какой-либо образ, вид или помысл не только нехорошо, но, напротив, весьма вредно. Ум должен быть в месте Божием… если ум ощущает себя, то он уже не в Боге едином, но и в себе… Ибо Божество неописуемо, беспредельно, не имеет образа и вида, и тот, кто говорит, что ум его с единым Богом, также должен иметь ум безвидным, не имеющим очертания, необразовидным и неразвлекаемым. А что вне этого, то обольщение демонское. Потому и должно быть внимательным и без вопрошения опытных не утверждать никакого помысла ни доброго, ни худого, ибо мы не знаем ни того, ни другого. Демоны преобразуются, во что хотят, и такими нам являются, как и человеческий ум и сам преобразуется, во что хочет, и очерчивается по виду воспринимаемого им предмета, но демоны делают это для того, чтобы обольстить нас, а ум наш блуждает неразумно, стремясь достигнуть совершенства.
Однако насколько кто может, – должен заключать ум в каком-либо поучении по Богу. Ибо, как телесных деланий семь, так и видений ума, т. е. познаний, восемь. Три из них предшествуют видению о пречистых страданиях Господа, в которых и должно всегда поучаться внутри себя, чтобы плакать о душе своей и о подобных себе, т. е. размышлять о бедствиях, бывающих с нами от начала преступления, и как естество наше пало в такие страсти; размышлять и о своих согрешениях, и об искушениях, бывающих к исправлению. Потом – о смерти и ужасах, ожидающих грешников после смерти, чтобы душа сокрушилась и предалась плачу, к утешению и смирению своему, чтобы не отчаивалась от многих и страшных этих мыслей, и опять, чтобы не думал человек, что он успел достигнуть духовного дела, но, чтобы пребывал в страхе и надежде, что и называется кротостью помыслов, т. е. принимать все одинаково.
Преподобный Максим Грек
Как Он свойственную святой плоти Своей описуемость претворил в неописуемость?
Поняли ли