– Михал Степаныч, а вы, часом, не из главноуправления Минздрава? – И фельдшерица показала пальцем куда-то за плечо, в сторону ближайшего городка – бывшего ЗАТО. – Это там со всей страны народ, со Средней Азии, вот там – да. А у нас? Да в декабре? Никогда не бывало. Приезжали из лаборатории после Чернобыля, из Москвы, шуровали в речке нашей, загрязнение бытовыми отходами – и все. И потом, одна она искупалась. А чтоб двадцать семь человек? Быть такого не может! А там, в номерном-то городке, вообще чудеса творятся в решете и без решета. Склеивают человека, даже если машиной раскатало, руки-ноги-черепушку, за неделю склеят – и как не было ничо. А у нас как от веку было, так и есть. И чтоб в нашей речке паразиты, да зимой, да чтоб у всего поселка – быть такого не может!
– Тогда надо исключить инфекционное происхождение заболевания! У вас под носом двадцать семь человек ходят и распространяют неизвестный микроорганизм. Что делать-то, знаете, небось? Медик, как-никак! До свидания!
Вышел на деревянное крыльцо – видывал такие только в детстве, в книжках со сказками. Дверь мягко, но сильно хлопнула на пружине.
А Алевтина Прокофьевна осталась думать. Исключить инфекцию – это значит доказать, что эти двадцать семь никак между собой не общались. А как докажешь? Как, кстати, сейчас те, кто обращался? Сняла трубку, повертела диск.
– Але! Ты, что ль, Николавна? Отпраздновали? Сыниша-то твой как?
На том конце раздалось успокоительное бурчание. Ночь и утро поохал, дескать, потом отоспался и к празднику был как огурчик.
– Маринованный корнишон, – хехекнули в трубке. – С собственной грядки.
Еще три-четыре таких же утешительных разговора. Сомнений не было. Неизвестная болезнь прошла, не оставив никакого следа.
Впрочем – что значит «никакого»? Может, болезнь прошла, а бациллоносительство осталось. Если она была заразная. Это ж только анализом.
После праздника, значит, опять туда, в медсанчасть звонить. Или в Безносово.
Михаил Степанович тоже думал. Анализ воды и осадка от воды представлялся ему все более необходимым. Загрязнение неизвестным химическим агентом. Известным, судя по тому, что кто-то, предположительно Худяковы, очищал воду. Агент вызывает колющие боли в коже и мышцах. Здесь и была лаборатория, в которой…? Или выше по течению Оя. Была или есть. И неизвестный планер, самолет или что там было – тоже здесь. А что говорила фельдшерица про склеивание человека?
– Лёх, – они уже были на «ты», – Лёх, а что за авария была с пострадавшим? Его потом в медсанчасть в бывшее ЗАТО отвезли.
– Да несколько таких было. Мы, если что, сразу туда звоним – оттуда скорая всегда приедет, а районная не всегда.
– Тяжелая авария, с переломами. Руки, ноги, череп. Не помнишь? Вроде бы пешеход. Наезд. – В голове Амелина всплыло сказанное фельдшерицей: «даже если машиной раскатало».
– А-а. Это ты, наверное, про этот гребаный перекресток. Виновник скрылся, – Загребин развел руками. – Это висяк.
А