Они тепло попрощались.
Сергею осталось полчаса езды.
Лидия Ивановна не услышала от него слов благодарности в детстве, не слышала их и потом, жизнь закрутила и разнесла их по разным концам земли. Да и сейчас Сергей не превратился в мастера красиво говорить, но Лидия должна была почувствовать его благодарность и любовь, хотя бы так, без торжественных речей, просто через тепло натурального меха.
Как и он почувствовал тогда любовь через пуховую шаль, через тепло ее дыхания на своих раскрасневшихся руках.
Сергей прибавил газу. Хотелось приехать быстрее.
Простить сына
Напряжение в зале суда нарастало. Долго не появлялась судья. Вот уже третий раз велось слушание по делу кражи из маленького придорожного магазина.
Надежда вынесла эти три трудных дня и сейчас стойко ждала приговора сыну. Судили троих. Все матери были тут. Они не подружились. Вернее, матери других двоих сблизились, а Надежда с ними – нет. Мешала разница во взглядах на ход дела.
Те две изо всех своих материнских сил защищали сыновей, их глаза не видели, а уши – не слышали свидетельства и доказательства вины парней. Матери спорили и плакали, ругались и упорно отстаивали интересы своих детей. И если все это нельзя было делать в зале, то в перерывах в коридоре их злость и обида превращались в настоящую эмоциональную бурю.
Надежда молчала. Один лишь раз она посмотрела в глаза сыну. Взгляды встретились, он не выдержал, глаза опустил.
Она внимательно слушала свидетельства, наблюдала за пострадавшими. Как будто бы сама проводила следствие и выносила свой внутренний приговор.
Что с ней не так? Почему не кричат в ней материнские силы, защищая сына? Почему она винит и себя? Не воспитали… Просмотрели…
Трое пьяных парней вломились в закрывающийся уже магазин, где находились двое: пожилая уборщица и совсем молоденькая девочка-продавщица.
А дальше… Один избил уборщицу, пытающуюся выгнать пьяных грабителей, бил ногами, нанес серьезные увечья, второй – толкнул девушку-продавщицу так, что та ударилась головой об пол и заработала себе сотрясение.
Этот второй и был сын Надежды – Константин. Парни набрали в магазине водки и закуски и, пригрозив женщинам, что прирежут их, если те пожалуются в полицию, удалились.
Надежда в суде была с дочерью Олесей – старшей сестрой Кости. Отец, муж Надежды, слава Богу, до этого позора не дожил.
Константин вину признал, но утверждал, что ничего из произошедшего не помнит, так как был очень пьян. Такая тактика защиты давно известна и прокурорам, и судьям. Ему не верили. Не хотела верить и мать.
Только Олеся, сестра, сомневалась. Не мог Костя на трезвую голову девушку ударить, он не так воспитан! Разве что был тогда пьян до невменяемого состояния и, правда, себя не помнил.
Надежде было все равно – он виноват, и точка.
В зале суда уже началась суета. Кто-то сказал, что, возможно, оглашение перенесут на завтра. Все стали возмущаться.