Я положила мелок обратно и повернулась к Кристине. Та задумчиво рассматривала надпись, словно что-то вспоминая.
– Идем?
– Идем, – согласилась она.
На улице начинался дождь. Мы прождали омнибус лечебницы очень долго, я успела вымокнуть. Но ничто не могло заставить меня отвести взгляд от серого неба, с которого лилась вода. Я помнила, что в Хейзенвилле постоянно шел дождь, но никак не могла вспомнить ощущение, когда холодные капли падают на лицо.
Кристина почти силком затащила меня в омнибус. Мы сели на самые задние места, несмотря на то что, кроме нас, пассажиров не было. Экипаж медленно двинулся вдоль узких хейзенвилльских улочек. Я смотрела на знакомые пейзажи и чувствовала себя – впервые за долгое время – живой.
И вдруг – словно удар в солнечное сплетение – я увидела девушку. На противоположной стороне дороги. Она сидела на скамейке перед банком, листая свежую газету. Вероятно, ждала, когда закончится дождь, – при ней не было зонта.
– Кортни! – прошептала я.
И закричала так, что Кристина вскочила:
– Кортни!
– Ким! Прекрати! – раздался строгий голос Хантера Дельвего.
Но я уже не слышала ничего, кроме бешено бьющегося сердца. Я рванулась к дверям и выскочила прямо на дождливую улицу. Рванулась вперед, к сестре, набирая в легкие воздух, чтобы закричать. Но почувствовала, как слабеют ноги и сознание ускользает прочь.
– Кимберли, – из тумана донесся мужской голос, – расслабься.
Выбора уже не было. Не успела.
Сильные руки обхватили меня за плечи. Я дернулась, истратив остаток сил на глупую попытку вырваться.
– Ким. На сегодня хватит. Сейчас ты успокоишься и уснешь.
Я силилась найти взглядом Кристину, но не видела ничего, кроме колдовских серых глаз менталиста. Они затягивали в бездонный омут, заглушали звуки внешнего мира и забирали его краски. Ноги подкосились, но Хантер не дал мне упасть, мягко подхватив на руки.
Показалось, перед обмороком я поняла что-то очень важное.
Но не успела осознать.
Год назад
– Господин Дельвего, – сестра-целительница передала мне папку, – мы ждем вас несколько часов.
– Что-то срочное?
Ему совсем не хочется сейчас заниматься делами «Хейзенвилль-гард». Хантеру Дельвего плевать на вверенную городом лечебницу, как и на всех этих воющих в коридорах безумцев. Когда-то он верил, что сильный ментальный дар – ключ к разгадке тайн безумия, но жизнь умеет разочаровывать. Порой казалось, он застрял в одном-единственном дне.
– Мы так и не смогли достучаться до новенькой. Кимберли Кордеро, вот история болезни. Она ничего не ест, отказывается от воды и почти не спит. Ее сестра…
– Да, Кордеро, я знаю.
Все в Хейзенвилле знают семью Кордеро. Как иронично, что у одной из их наследниц поехала крыша. Хантер не застал Карла Кордеро, но слухи о нем ходили даже в Даркфелле.
– Ее сестра дала добро на