– В таком случае нам надо раскидывать сети без промедления, – произнес Карид, – и раскидывать их очень густо.
Музенге и Хартха кивнули. Стражи Последнего часа выполняют то, что должно быть сделано. Даже если речь идет о том, чтобы поймать ветер.
Глава 5
Как выковывался молот
Он легко бежал сквозь ночь, несмотря на покрывавший землю снег. Он был один на один с тенями, скользящими по лесу, и свет луны открывал его взгляду не меньше, чем свет солнца. Холодный ветер, ерошивший густой мех, внезапно донес до него запах, от которого шерсть на загривке встала дыбом, а сердце понеслось вскачь, наполняемое большей ненавистью, чем его ненависть к Нерожденным. Ненавистью, а также уверенностью в том, что смерть близко. Но сейчас он не мог выбирать. Он ускорил бег, устремившись навстречу смерти.
Перрин внезапно проснулся, его окружала непроглядная темень, какая всегда предшествует рассвету; он лежал под одной из грузовых повозок с высокими колесами. Холод, сочащийся от земли, пронизывал его до костей, несмотря на плотный, отделанный мехом плащ и два одеяла, а сверху пробирал и легкий бриз, недостаточно сильный или устойчивый, чтобы называться ветром, но тем не менее ледяной. Он потер лицо руками в рукавицах, и его короткая бородка затрещала от намерзшего инея. По крайней мере, в эту ночь, по-видимому, больше не шел снег. Слишком часто он просыпался, припорошенный тонкой снежной пылью, несмотря на защиту повозки, а снегопад сильно затруднял работу разведчиков. Перрин пожалел, что не может разговаривать с Илайасом так же, как он разговаривал с волками. Тогда ему не пришлось бы терпеть это бесконечное ожидание. Усталость обнимала его, как вторая кожа; он не мог припомнить, когда в последний раз проспал всю ночь целиком. Однако сон или его недостаток не имел большого значения. Теперь лишь жар гнева придавал ему силы, чтобы двигаться дальше.
Перрин не думал, что он проснулся из-за того, что увидел во сне. Каждую ночь он ложился, ожидая кошмаров, и каждую ночь они приходили. В худших из них он находил Фэйли мертвой или не находил ее вообще. Тогда он просыпался, содрогаясь и весь в поту. Когда ему снилось что-либо менее ужасное, он продолжал спать или просыпался лишь наполовину, позволяя троллокам кромсать себя заживо, чтобы сварить в котле, или драгкару – высасывать из себя душу. Нынешний сон быстро исчезал, улетучиваясь, как это бывает со снами, однако он помнил, что был волком и чуял… Что? Что-то такое, что волки ненавидят больше, чем мурддраалов. Что-то, что убивает волков. То знание, которым он обладал во сне, ушло; осталось лишь смутное впечатление. Это не было волчьим сном – отражением мира, где живут умершие волки и куда приходят волки живые,