Ресторана-то избежали. Конторы по найму лимузинов. Отец на все отмахивался: «Да это мой приятель, забей, я сам договорюсь, приедешь только выбрать цветы… искусственные… на капот!» Антон только глянул мельком сайт конторы, каталог машин, посожалев, что так бездарно испортили «Чайку», порезав ее и растянув лишней секцией – под американский лимузин.
– Аллоу, – пропела трубка столь перезрелым и игривым голосом, что Антон поначалу подумал, что ошибся номером.
– Это Антон… Сын Вячеслава Васильевича…
– Антоша!.. – завизжала трубка богатыми грудными модуляциями; он изумился еще больше этой неуместной радости чужого человека; радость, впрочем, мгновенно сменилась сталью: – Плохо начинаете, молодой человек! Обязательность – вот то, что я ценю в людях! Если договаривались в шесть тридцать, то будьте добры…
«Ну точно, училка», – подумал Антон с тоской; они встречались на крыльце автотранспортного колледжа, но еще оставалась лазейка, крохотная возможность, что место выбрано случайно.
– Она училка, – мрачно сообщил он же, когда притормозил возле Ани; издали оценил ее сегодняшний наряд: крупные темные очки, призрачный шарф, небрежно переброшенный по волосам; стиль Одри Хепберн. Или Жаклин Кеннеди?.. А голова, похоже, прошла. Аня – не притормаживая – протянулась к нему за поцелуем и только потом ответила:
– Училка? Тогда я лучше покурю сейчас! Не возражаешь? – Она взялась за пачку.
Марево дрожало над асфальтом, машины плыли подплавленные, как куски масла по сковородке.
– Какой предмет она ведет?
– Не знаю. Разве училки вообще бывают тамадами?..
– Может быть, этику и психологию семейной жизни?
– Сейчас нет такого предмета. Может, закон божий?..
– Природоведение? Сейчас все расскажет про тычинки и пестики…
– Будешь говорить глупости, она тебя строго накажет. Дрянная девчонка!
– О да!..
Так ржали и прибавляли музыку, ржали и ехали. Антон украдкой посмотрел на часы: они опаздывали, но почему-то потакать той тетке не хотелось.
Она действительно ждала их на крыльце. Антон слишком лихо влетел во двор колледжа, слишком резко притормозил, они сделали изучающий круг, и Анин сегодняшний style при этих внимательных взглядах из замедленно, как на киноэкране, проходящей машины обрел вдруг ноту шпионского маскарада, особенно уместную.
– Ой, боже… Ты посмотри, вылитая депутат Мизулина.
– А юбка, а юбка-то, это же рытый бархат, бомба семьдесят второго года!..
– Давай-ка ты иди, а я пока запаркуюсь рядом вон с тем грузовиком.
«Вон тот грузовик», будучи полуторкой времен войны и, таким образом, памятником, торчал не на постаменте даже, а на стальной опоре метров в шесть,