Альберт откинулся на мягкую спинку кресла.
Он чувствовал, как мистресса Вэйри наблюдает за ним с другого конца зала. Она появилась из-за резных дверей и махнула рукой девушкам – отойдите, подошла, села поближе на обитый красным бархатом диван и наполнила его кубок.
– Какое горе ты пытаешься залить вином, Берти? – спросила тихо, глядя на него внимательно. – Ты проводишь здесь уже какую ночь, но только пьёшь беспробудно и платишь. Чтобы пить есть таверны и кабаки. Тебе не по нраву мои девушки? Скажи, в чём дело?
Он поставил локти на стол, посмотрел на Вэйри искоса, достал из кошелька горсть монет, только что выигранных в бою, и положил на стол перед мистрессой.
– Если я слишком мешаю, то вот, – он подвинул деньги ребром ладони, – закрой заведение на ночь и отпусти девушек… пусть делают… что хотят. А я посплю тут, в уголке. Я устал.
Вэйри грустно посмотрела на его опущенные плечи, на кинжал, который он воткнул в столешницу, и, взгляд, бессмысленно блуждающий где-то на дне кубка, и, аккуратно сдвинув монеты в свою ладонь, махнула псу у двери, велев запереть и никого не пускать.
– Разбитое сердце? – спросила осторожно.
– Хоть бы и так, какая разница?
– Здесь лечат разбитые сердца, мальчик мой, ты же знаешь, – она повела рукой в сторону девушек, – выбери ту, что похожа на неё, отведи наверх и представь, что это она.
Альберт усмехнулся и выпил вино до дна.
– Если бы это меня вылечило, Вэйри, я бы жить поселился в твоём борделе. Но, боюсь, от моей болезни нет лекарства.
Мистресса махнула девушкам рукой, и они отвернулись, расселись на диванах в другом конце зала, а одна из них заиграла на клавесине грустную мелодию.
– Я бы хотела увидеть её, – произнесла Вэйри спустя некоторое время, – наверное, это необыкновенная женщина, раз она заставила тебя так страдать.
– Да. Необыкновенная. И, похоже, Боги решили, что я недостоин такой женщины.
– Ты достоин самой лучшей женщины, Берти.
– Почему ты так думаешь?
– У тебя доброе сердце.
– Доброе сердце? У меня? – он снова усмехнулся и посмотрел в тёмные глаза мистрессы. – С чего ты это взяла?
– Уж я повидала мужчин, поверь, знаю, что говорю, – она чуть улыбнулась, – ты никогда ни разу не ударил и не обидел ни одну из моих девочек. Ты не бывал груб, не кричал и часто платил просто так, за веселье, и только потому, что тебе нравилась их радость. А кто, скажи, думает о том, чтобы радовать таких, как мы? Мужчины приходят сюда, чтобы покупать тела, они не видят в нас людей, они хотят лишь одного – выпускать на волю своих демонов. А ты ищешь любовь и приходишь сюда покупать именно её. Только бордель не то место, где её можно