Почему он не размозжил ублюдку голову там, в соборе? Почему привез сюда? Почему теперь велит этой дурище обихаживать его?
Но все это были вопросы без ответов, и Кварк перестал задавать их себе. Какая разница, зачем он делает все это. Лишь бы избавиться от ублюдка.
– Ты поняла?
Квеста судорожно закивала головой. Кварк сунул ей в руку недопитую бутылку с ягодным пойлом. Женщина долго пила, обливаясь, потом закашлялась.
– Ка… к… как… его… зовут? – спросила она наконец.
– Его зовут Ублюдок. Все. Я иду спать. Заткни ему глотку чем-нибудь. Наверно, жрать хочет.
Кварк ушел за перегородку, стянул с себя полупросохшую одежду и, голый, завалился на бабью постель в углу, тоже затхло воняющую. Через две минуты он уже храпел.
Дождь прекратился еще ночью, и к утру зелень вокруг поселения язычников сияла бриллиантовым светом.
Кварк постоял немного на низеньком крылечке перед жилищем Квесты, потягиваясь и осматриваясь.
Самой женщины в доме не было. Одеваясь, Кварк глянул мельком на младенца, завернутого в новое тряпье и уложенного в коробке из-под консервов. Ублюдок спал, сопя и чмокая.
Поселок камнепоклонников состоял из четырех одноэтажных бараков, в каждом по десятку отдельных конур. Серые коробки на плеши посреди леса смотрелись убого и нагнетали тоску. Хозяйством язычники, судя по всему, не занимались, в земле не ковырялись. Значит, не изолянты, как нынче модно – селиться кагалом на отшибе и впадать в каменный век, совокупляясь с духами матери-природы. В стороне от бараков Кварк приметил пару грузовых «тарелок».
В противоположном «аэродрому» конце поселка виднелась совершенно лысая, вытоптанная площадка. Посреди нее торчал каменный столб, фаллос матери-земли. Кварк не обратил бы на площадку внимания, если б не бредущие туда от бараков группками и поодиночке обитатели поселка. Подгонял их унылый, рахитичный звон – удары металла о металл. Где находилось било, Кварк не разобрал.
Он спрыгнул с крылечка и тоже пошел к площадке. В животе тянуло от голода, но на завтрак в ближайшее время рассчитывать не приходилось. Кварк решил немного развлечься видами аборигенов и их богослужения, а затем возвращаться к Самсону.
На него почти не смотрели, до пришлого незнакомца никому не было дела. На площадке вокруг идола собралось человек пятьдесят. Среди взрослых жалась небольшая кучка детей-оборванцев, от карапузов до подростков. Люди вяло переговаривались, зевали, чесались и сморкались в землю. Кварк стал рассматривать идола. Тот состоял из двух камней: нижней высокой, обтесанной подставки и взваленной на нее глыбы, напоминающей человечью голову. В ней были высечены глазные впадины, толстый плоский нос и распяленные губы. Образина являла собой явный афро-негроидный тип и дарила своих жертвоприносителей презрением.
Кварк отыскал взглядом Квесту и подошел к ней.
– Эта