– Гости уже собрались, – бесцветно объявил мажордом, ладонью поведя в сторону двустворчатых вишневых дверей. – Следуйте, пожалуйста, за мной.
Как только напыщенный мужичок развернулся в сторону особняка и начал подниматься по лестнице, улыбка моментально слетела с губ Роксалии, будто ее сдул ветер.
Дом графа встретил «супругов» знакомой роскошью, но, как оно часто и бывает у богачей, непременно желающих, чтобы все знали, что они богачи, страшно вычурной и c безвкусной обстановкой. Глаза резало от количества золотого и серебряного на стенах и замысловатой мебели. Лепнина, колонны, мрамор, зеркала, вазы, скульптуры и даже статуи – всего этого громоздилось в таком количестве, что уже походило на королевский музейный склад, что ярко освещался десятками ламп. Пройдя сквозь коридор и две галереи, «супруги» вошли в наполненный музыкой и веселыми голосами сверкающий, как и всё в этом поместье, золотом зал. Ближе к высоким распахнутым окнам, выходящим в сад, стоял длинный стол, заполненный десятками гостей. Оттуда ветер приносил сладковатый запах чайных роз, смешанный с ароматами блюд. Во главе стола, лицом ко входу, восседал хозяин дома на почти что троне с такой вытянутой спинкой, что она казалась уже смешной.
Пока гости непринужденно болтали и смеялись, поглощая ужин, граф Сиган неотрывно следил за дверью, потягивая вино из сияющего желтыми бликами кубка. Как только Улины показались в проходе, Роксалия встретилась взглядом с хозяином праздника, заметив, как его черные глаза вспыхнули. Худое напряженное тело мужчины, облаченное в насыщенного сапфирового цвета камзол, из-под ворота которого пенилось кипенно-белое жабо, расслабилось. Граф ждал ее. Очень ждал. И, очевидно, переживал, что ревнивый Вил может не привезти свою красавицу-жену.
На вытянутом лице со впалыми щеками и порочно пухлыми губами зажглась жутковатая, демоническая радость. Особенно когда он скользнул своими темными глазами, обрамленными такими длинными черными ресницами, что они казались подведенные сурьмой, по Йорану. Полностью включаясь в игру, ложный барон Улин как раз склонился к своей жене, приобняв ее за поясницу и слегка поцеловав в висок. Лия спокойно позволяла Ньёрду вытворять подобные вольности, зная, что многие влюбленные так себя ведут.
У Бабочек как-то проходило отдельное занятие, когда их вывозили на улицы ближайшего к Школе города – Трино́пль. Девочки с интересом наблюдали за парочками в парке Аминариса. Все они вели себя по-разному. Одни выражали чувства очень неприлично, едва ли не пожирая друг друга. Другие более сдержанно и трепетно. Некоторые едва ли не боязно, беспрестанно краснея от каждого своего движения. Но всех их объединяло одно – они постоянно касались друг друга.
Да, Роксалия понимала, как должны вести себя влюбленные. Но будь на месте ее спутника не бывший лучший друг, а кто-нибудь другой… да кто угодно! ей было бы значительно легче. А так, постоянно приходилось давить