Правда, струи воды почти сразу же смыли его сперму, а нимфоманка внутри меня с грустью проследила за ними взглядом, желая всё слизать языком, а потом еще и помыть самого мужчину. Тоже языком, стоя перед ним на коленях.
Когда я вернулась взглядом к лицу мужчины, то заметила, как его губы изогнулись в жесткой похотливой ухмылке. И это выражение на его лице для меня было словно болезненная оплеуха.
Хорошая такая оплеуха, позволившая мне наконец-то прийти в себя и сбежать обратно в свою комнату.
Я закрыла дверь за собой и заперлась на замок, благодаря того, кто этот замок все же вставил.
Сердце готово было вырваться из груди.
Низ живота теперь болел.
А я пыталась осознать произошедшее, но ничего не получалось.
Съехав по двери вниз, я обняла свои колени, стиснула зубы и старалась успокоиться и заодно переждать сильную боль.
В конце концов психанула, сунула руку между ног, нашла пальцами свой клитор, с ужасом ощутив, насколько я мокрая, и начала сама мастурбировать.
Правда, от этого становилось еще больней.
У меня ничего не получилось. Впервые в жизни. Я не могла себя удовлетворить. Хотя раньше делала это, и не раз.
Закрыв глаза, я вспомнила Адрианса, его тело, его член и то, как мастурбировал он, и это принесло пользу. Боль начала постепенно угасать, а возбуждение, наоборот, возгораться с новой силой.
Я уже почти дошла до пика, как дверь из-под моей спины просто исчезла.
Потому что Адрианс её вырвал с корнем.
Я и глазом моргнуть не успела, как оказалась в кровати, а мужчина навис надо мной и впился в губы яростным поцелуем, словно ураган снося меня с ног.
Он был таким глубоким и страстным, что я вообще забыла себя и потерялась.
Очнулась лишь тогда, когда его жалящие и распаляющие поцелуи начали опускаться всё ниже и ниже. Он захватил соски по очереди – руками, губами…
Я же только плавилась и постанывала в его объятиях.
Мир застилала патока из возбуждения и его янтарных глаз с черными, словно бедна, зрачками.
Эта бездна затягивала меня всё глубже и глубже, пока его губы не оказались между моих ног, а я не вскрикнула от пронзившего меня микрооргазма.
А затем он начал буквально пить меня, вылизывать и высасывать всё, что было.
Все мои страхи последних дней, стресс и переживания. Боль от потери матери и дяди Игоря с дядей Альбертом – всё, что накопилось, о чем я даже не подозревала.
Всё это исчезло. Испарилось в считаные мгновения.
Остались лишь я, моя похоть и этот невозможный мужчина, делающий мне впервые в моей жизни так хорошо, что лучше, казалось, не бывает и уже не будет.
Он просто согнул меня пополам, уперся в мои бедра ладонями, не давая мне сдвинуться с места, и пировал на моей мокрой киске.
А мне даже стыдно не было.
Я была перед ним полностью раскрыта и ощущала лишь одно сплошное блаженство, помноженное на