Эллон касался рукой механизмов, объясняя их назначение. Он двигался вперед, а голова была повернута назад, на нас: все демиурги могут свободно выкручивать голову, но так далеко, на полных сто восемьдесят градусов, выворачивать ее был способен лишь Эллон. И я, не вслушиваясь в объяснения, смотрел на его лицо, старался разобраться не в смысле речи, а в звуке голоса, мне это почему-то казалось важней, чем вникать в конструкции, все равно я мало что в них понимал – я плохой инженер.
И чем настойчивей я всматривался в Эллона, тем прочней утверждалось во мне впечатление необычности. Эллон смеялся. Он широко раскрывал рот в беззвучном хохоте. Объяснение было серьезное, высококвалифицированное, а гримаса издевательская. Огромный жабий рот пересекал все лицо от уха до уха, он был раза в два больше, чем у других демиургов: пугающе подвижная, извивающаяся, кривящаяся впадина перехлестывала лицо, а над темной, живой, меняющейся, я бы даже сказал – струящейся от уха к уху безгубой расщелиной грозно светили огромные, сине-фиолетовые, пронзительно-неподвижные глаза. Я не робкого десятка и не слабохарактерный, но и меня почти загипнотизировало сочетание дьявольски меняющихся саркастических гримас и зловещих глаз.
Закончив обход зала, Эллон сказал (из всего объяснения я запомнил лишь эти слова):
– Ни люди, ни демиурги, ни – тем более – галакты еще никогда не имели столь совершенно вооруженных кораблей. Если бы хоть один из нынешних звездолетов был у нас, когда человеческие эскадры вторглись в Персей, события развернулись бы иначе.
Я сухо поинтересовался:
– Тебя огорчает, Эллон, что события не пошли по-другому?
Он с полминуты молчаливо хохотал.
– Не огорчает и не восхищает. Просто я устанавливаю факт.
Ольга стала о чем-то спрашивать Эллона, ее перебивала Ирина – в ней причудливо соединяется порывистая эмоциональность отца с инженерной дотошностью матери. Я отвел Андре в сторону.
– Созданные демиургами механизмы великолепны, я в этом уверен. Но кто ими командует?..
Он нетерпеливо прервал меня. Вероятно, только это одно сохранилось в нем от старого Андре: он по-прежнему ловит мысль на полуслове и все так же не церемонится с собеседниками.
– Можешь не волноваться! Эллон только конструирует механизмы, командую ими я. Пусковые поля замыкаются на мое индивидуальное излучение. А когда эскадра выйдет в поход, я передам управление ими Олегу и капитанам кораблей.
Мы поднялись на поверхность. Ирина восторженно объявила:
– Какой он удивительный, демиург Эллон! Нисколько не похож на других! – Она понизила голос, чтобы Орлан не услышал. – Они все кажутся мне уродами – Эллон один красавец! И какое совершенство инженерных конструкций. Эли, вы разрешите мне работать на корабле в группе Эллона?
– Работай где захочешь, – ответил я. Если говорить о моем личном впечатлении, то Эллон показался мне куда безобразней других демиургов.
В