Лекарство от одиночества. Тим Вандерер

вопрос «А ты меня уважаешь?» в пылу ссоры порезали друг друга кухонным ножом. Меняя окровавленные перчатки, он мгновенно забыл про старушку, что угощала его пирогом. Светлое чувство из его души сгинуло, будто и не посещало никогда. Лишь утром, сменившись, память услужливо напомнила ему о решении вновь погостить у старушки. «Потом… Как нибудь! – решил Андрей, потирая слезящиеся, покрасневшие глаза. – Сначала домой. Выспаться по-человечески. Принять душ. Поесть». Чувствуя, себя не человеком, а просто млекопитающим, требующим исполнения простых, но таких жизненных потребностей как поесть, попить, поспать, он побрел домой. Выспаться ему в тот день не удалось. Позвонил начмед и очень настоятельно попросил выйти за кого-то в ночь. После ночной смены Андрей останется ещё на сутки…

      К той бабушке, Андрей попал лишь три месяца спустя. Вспомнил он её далеко не сразу. В памяти работающих на скорой редко когда остаются отдельные пациенты, слишком много их проходит через руки врачей и фельдшеров. Привычно пытаясь определить пульс и не находя его, Андрей сложил холодные руки старушки, с вздувшимися венами поверх одеяла, отмечая, что пальцы с трудом сгибаются из-за посмертного окоченения мышц. Подхватив документы, он сел за стол, чтобы заполнить документы. Взгляд Андрея упал на блюдо с засохшим пирогом на столе. Как в ступоре он смотрел на невесть сколько пролежавший здесь пирог, от которого так и никто не отрезал кусочек, вспоминая тот ночной вызов к одинокой и оттого такой словоохотливой бабушке.

       Девиация

Девиация в естественных науках – отклонение параметров от нормы.

«Норма – это понятие большинства. Стандарт. Это решает большинство, а не одиночка, кто бы он ни был.» Я-легенда. Ричард Матесон.

      Город за окном жил своей жизнью. Баронет смотрел в окно автомобиля на проносящиеся мимо пейзажи. Его везли из центра мегаполиса, через рабочие кварталы, за крепостную стену, туда где располагалось поместье. И по мере того, как удалялся автомобиль от центра, картина за окном менялась, становясь все мрачнее и безрадостнее. Центральные кварталы города – широкие, красивые, полные лоска, света и роскоши сменились на узкие улочки, обрамленные трехэтажными, а затем и одноэтажными домиками. Света стало меньше, блеск и роскошь исчезли совсем. Людей, в дорогих одеждах сменили сутулые, скособоченные фигуры. Улыбки на лицах сменились на презрительный оскал. Стали чаще попадаться вывески подземных бомбоубежищ и противорадиационных укрытий. А когда вдоль дорог появились шеренги уличных проституток, выставляющие на показ свои прелести, баронет понял, что еще немного и они выедут за стену. Он бросил последний взгляд назад, поверх скособоченных фигур жриц продажной любви, демонстрирующие оголенные ноги, пораженные тяжелыми артрозами да обвисшие груди, на далекий город, залитый ярким, режущим глаза светом. Там над всеми кварталами возвышалась башня Магистрата, довлея над городом. Баронет стиснул зубы, протягивая