И сейчас думы главы земли Красносыльской, которую в обиходе ещё кратко называли Сылкой в честь одноимённой красавицы-реки, неотступно вращались вокруг этой «болевой точки». Речь шла об исправительно-трудовом учреждении под кодовым обозначением В-52, которое ввели в район семь лет тому назад. А в английской транскрипции название знаково читалось как «Бэ-52».
Для просвещённого уха советского человека словосочетание «Бэ-пятьдесят два» звучало угрожающе, ибо так же назывался американский стратегический бомбардировщик-стервятник, которым США «утюжили» коммунистический Северный Вьетнам целое десятилетие, уничтожив миллионы невинных людей. Что касается жителей Сылки, то для них шифр «В-52» имел и второй смысл, ибо они знали, что за этим паролем таилось исправительно-трудовое учреждение, включавшее в себя семь колоний-поселений. Но если свободолюбивый вьетнамский народ, в конце концов, вывел у себя «В-52» подчистую, как вошь тифозную, то советский «тёзка» реально угрожал северянам и не думал сдаваться.
В Красносыльский район В-52 ввели потому, что местное производственное объединение «Сылкалес», в котором работали обычные вольнонаёмные граждане, стало из года в год снижать объёмы лесозаготовок. Если прежде оно поставляло более миллиона кубометров первоклассной хвойной древесины ежегодно, то на исходе едва-едва дотягивало до магической цифры. И задумка теоретиков заключалась в том, что В-52 при помощи «двойной тяги» выведет лесодобычу на рекордную орбиту. А под двойной тягой они подразумевали «местных работяг и дешёвую рабсилу зэков».
Хитроумный прожект родился в недрах главного управления по исправительным делам МВД СССР (преемник знаменитого ГУЛАГа) и областных инстанций Среднегорска. Против него пробовали возражать члены Красносыльского райкома партии и депутаты райсовета, однако на них так цыкнули сверху, что кое-кто «поджал хвост». Да и немудрено было «не наложить в штаны», ибо «непуганых воробьёв» на Сылке было явно маловато. Почему маловато, станет ясно из дальнейшего повествования. Кроме того, в Советском Союзе с некоторых пор спорить с вышестоящими инстанциями, было не принято.
«Не уподобляйтесь собаке на сене! – зычно рявкнули на заупиравшихся, было, северян на специальном закрытом совещании. – Сам не ам, и другим не дам – так что ли? Сидите на лучшей лесосырьевой базе в мире, а освоить её – зуб неймёт! Из-за вашей немощи – неполная загрузка мощностей и Красносыльского бумзавода, и самого крупного в Союзе Солегорского бумкомбината. Почему из-за ваших амбиций должны страдать бумажники? А держава недополучать столь нужную ей бумагу и лес?!»
Советская демократия во многом носила формально-бюрократический характер. Однако она предусматривала обязательное согласование важнейших решений на местном уровне. И в ту пору народные избранники Сылки дрогнули. И проголосовали за ввод В-52.
Только «локомотива лесодобычи» из Сылкаспецлеса не получилось. Во-первых, за семь лет из лесных посёлков в соседние районы уехали лучшие лесозаготовители, не ужившиеся с исправительными методами руководства учреждения. Причём, покинуло Сылку не пять и не десять лесорубов, а две с половиной тысячи человек, если считать и членов их семей. Во-вторых, лес, что рос вдоль Сылки и доставлялся путём молевого сплава2, вырубили. Теперь его приходилось добывать в гористой местности с помощью сложной лесозаготовительной техники. А вывозить лесовозами. Для такой высококвалифицированной и бережливой работы осуждённые, мягко выражаясь, не слишком хорошо подходили. Потому годовые показатели спецучреждения (гражданское название «Сылкаспецлес») по заготовкам постоянно «крутились» возле миллиона кубометров, но так ни разу и не превысили «заколдованной» цифры.
Впрочем, сейчас Гайду терзали не столько воспоминания о событиях семилетней давности, сколько утренний разговор по телефону с заведующим организационным отделом обкома партии Сурковым. Тот известил о том, что следует готовить наградные документы на полковника внутренней службы Шварца Виктора Генриховича. На того самого Шварца, что являлся начальником В-52. На того самого Шварца, которого за спиной красносыльцы называли не иначе, как Чёрным полковником.
– Орден светит вашему Шварцу, – мажорно подытожил вступительную часть беседы Сурков.
– Не нашему, а «вашему Шварцу», и не светит, а «корячится», – сорвался Дмитрий Анатольевич. – А за какие такие заслуги? План по ремонту жилья в посёлках он сорвал. Соцкультбытом не занимается…
– Сколько ваш полковник заготовил леса в прошлом году? – всё в том же беззаботном тоне перебил его обкомовец.
– …Девятьсот кубов, – поперхнулся и вздрогнул всем грузным телом первый человек в районе. – И что?
– А то, что нынче он взял устойчивые темпы на миллион, – веско проговорил Сурков. – И, судя по всему, график выдержит. А там ему ещё и лампасы на шаровары навесят – генерала дадут.
– Да что ж мы упёрлись, в эти чёртовы кубометры! –