– Работает? Шутите?! Он же писатель, тонкая душа. Проживает капиталы своего отца, пятикомнатную в центре на «двушку» у МКАДа сменял – всё «заради искусства». Целыми днями лежит на диване и пишет историческое фэнтези. Про эпоху дворцовых переворотов. Написал три книжки пару лет назад и сдулся – теперь вот продолжение вымучивает. Всё в образ входит. Даже разговаривает по-старому: «корнэт», «извольте»…
– Историческое фэнтези? – хохотнула соседка. – «Боевые гномы прибыли, царь-батюшка»? Ну-ну…
Дверь закрылась, и Фетисов остался один. Пройдя лестничный пролёт, он сделал долгую передышку. Очень уж не хотелось домой. Парень присел на облупившийся подоконник, достал из портфеля гитару и начал наигрывать «Walk This Way». Не прошло и пары минут, как за дверью его квартиры послышались те самые раздражающие шаги. Два раза мягко повернулся верхний сувальдный замо́к и столько же, с сухим щелканьем – нижний, английский.
На лестничную клетку, печатая шаг, вышел Михаил Семёнович Русских со зло глядящим Бонапартом на руках. Литератор был одет в свой любимый бархатный халат, из-под которого выглядывали брюки со стрелками и черно-белые лакированные туфли-штиблеты. Он воззрился на пасынка с выражением, сочетающим чувство собственного превосходства, брезгливость и назидательность в равных долях:
– Ну здравствуй, корнэт! Опять, полагаю, уроки прогулял? И как планируешь своё будущее обустраивать? Без образования-то?
Фетисов промолчал, отметив про себя: «корнэт» уже есть. А как там «извольте»? Отчим продолжал:
– Молчать да бренчать изволишь? Ну так я сам предложу возможные варианты. Может, на паперть пойдёшь? Или на панель? – он забавно коверкал это слово: «панель». – А может, планируешь проживать наследственные мильёны? Или шаромыжничать всю жизнь? – добавил он, спустившись к Фетисову и легонько поддев его кроссовок носком лакированной туфли. – Так как?
– А я как вы! – взорвался подросток. – Усядусь на диван и буду ждать чуда! Сами-то чего изволите, когда последние денежки тю-тю, пока вы тут эти свои… бестселлеры пишете? На паперть пойдёте? Или Бонапарта на панель отправите? В выдуманных ельфах калориев нема!
По взрыву хохота со второго этажа стало понятно, что Дарья Николаевна внимательно слушала их перепалку. Смех был густой и заразительный, как у героя Папанова из «Бриллиантовой руки»:
– УА-ХА-ХА-ХА!
Такой бы вставлять в конце несмешных шуток в ситкомах.
– УА-ХА-ХА-ХА!
Михаил Семёнович почти до хруста сжал лысого кота, как будто того уже сейчас забирали рекрутёры секс-работников. Одновременно с этим он густо покраснел от нанесённой обиды.
– Ах ты! Щенок ничтожный! Да я тебя!..
Снизу пропищала кодовая дверь и послышались усталые шаги матери, вернувшейся с работы. Подросток в запальчивости ответил:
– На дуель вызовете? – тут он заметил бедственное