Каждый слой увеличивал вместимость Кармана в геометрической прогрессии, даря просто невероятные возможности человечеству.
Но возникли и проблемы. В пределах своих границ эти злосчастные слои изменяли физику – там могло искажаться время, гравитация, скорость света, скакали радиация, температура, давление и другие критические параметры. И чем дальше от центра распространялись границы очередной сферы, тем интенсивнее и непредсказуемее становились эти изменения.
Ну просто непаханое поле для исследователя, и Александр закусил удила, вцепившись в разработку всеми конечностями.
«Да я бы тоже такое никому не отдал», – со вздохом констатировал старик, возвращаясь на своё место у низкого чайного столика в углу.
Теперь пришло время экспериментов на человеке. Сегодня как раз и был первый этап тестов. Один из главных запросов Минтранспорта и армии – перевозка людей на сверхдальние расстояния. Да, земляне всё так же мечтали освоить большой космос – в Солнечной системе им было уже тесно.
В разговорах, спорах и подготовительных вычислениях прошло несколько часов. Профессор не участвовал в работе группы, но внимательно следил за молодёжью, покрывая страницы блокнота ровными рядами цифр и закорючками комментариев.
Ближе к полудню Александр распрямился, поднимая голову от рабочего стола.
– Мы готовы! Начинаем заново! – громко объявил Сашка и подошёл к уже приведённой в порядок стеклянной оболочке, натягивая защитные очки.
К этому рабочему шару-генератору, сейчас раскрытому по вертикали на две половинки, подвезли на каталке биоконструкт испытателя, плотно усеянный горошинами датчиков. Испытатель молча забрался внутрь, и «орешек» захлопнулся.
Завлаб нервно оглянулся на своих ребят и кивнул, разрешая запуск теста. Полупрозрачный шар мелко задрожал в воздухе между ферм, захрустел стеклянными полигонами. Испытателя втянуло внутрь Кармана.
Несколько минут всё шло хорошо – клон сначала завис в центре нулевой сферы, а потом мягко опустился в нижнюю точку шарообразного пространства. Хоть гравитация там слабая, но всё же есть.
Внутренняя поверхность угадывалась, однако расстояние до неё определить было сложно. Она воспринималась как нечто условное, подёрнутое легчайшей дымкой и едва заметной рябью.
Экраны «внутрикарманной» трансляции и телеметрии датчиков испытателя исправно выдавали поток информации.
Наконец, клон стал проваливаться сквозь «пол». Это заработали излучатели, открывая следующие слои пространства. Пару десятков секунд ничего не происходило.
Сашка забыл, как дышать, уставившись в экран с трансляцией. Но тут клон, уже миновавший несколько слоёв, изогнулся в приступе сильнейшей боли и надсадно закричал.
Молодой учёный громко выматерился, сдёрнул с лица очки и, швырнув их на пол, раздавил каблуком. Он что-то