…Чем дальше, тем сильнее поднимался у него в душе страх перед краем света. В открытом джипе Омар сидел позади Фарах, ее черные волосы развевались по ветру, точно черное пламя перед глазами. Ей было весело катить по дороге, вилявшей меж гор, по перевалу, откуда за машиной следили невидимые глазу недоверчивые кочевники-горцы. Фарах обрадовалась, что на границе пустынно, хотя на словах насмехалась над отцом за то, что тот забрался в глухомань. Потом запела, обнаружив очень приятный голосок.
Что произошло на границе, известно: опустилось облако, с Омаром случился обморок, на лицо ему побрызгали водой, он пришел в себя – “а где это я?”. Облако уплыло, и Омар-Хайам увидел, что граница – место весьма непримечательное: нет неприступных преград, нет полиции, колючей проволоки, слепящих прожекторов, красно-белых шлагбаумов, Ничего, кроме череды бетонных тумб, одна от другой – метрах в тридцати, в сухой, бесплодной земле. Маленькая будка таможенника, железнодорожная ветка – рельсы побурели от ржавчины, – одинокий товарный вагон под стать рельсам.
– Поезда сюда больше не ходят, из-за международной обстановки, – объяснила Фарах.
А благоденствие таможенника зависит от перевозок. Он вправе (и небезосновательно) конфисковать товар. Торговцы, догадываясь об “основаниях”, идут на уступки, и, глядишь, вся семья таможенника в обновах. Да разве бросишь в него камень? Всякий знает, как мало платят бедняге. Итак, честная обоюдовыгодная договоренность.
Но теперь редко досматривают товары в кирпичном домике господина Заратуштры, средоточии его власти. Кочевники снуют через границу туда и обратно, прячась за валуны да бетонные тумбы в ночную пору. И кто знает, что они везут? Вот она, трагедия таможенника. Фарах как способной ученице платят стипендию, но и при этом отцу ох как нелегко дать дочке приличное образование. Он утешает себя: дескать, не сегодня-завтра вновь откроют железную дорогу. Но и его надежду, похоже, тронула ржавчина. Персия – земля предков, земля великого Заратуштры: она совсем рядом, по ту сторону бетонных глыб – этим тоже старается утешить себя таможенник, но в последнее время взгляд у него потух.
А Фарах хлопает в ладоши, бегает меж бесчисленных тумб.
– Здорово! – кричит она. – Местечко что надо!
Омар-Хайам, чтобы не омрачать подружкиного веселья, соглашается – местечко что надо! Отец лишь пожимает плечами и удаляется с водителем джипа в домик, предупредив ребят, чтоб не перегрелись. Но, очевидно, они-таки перегрелись, иначе откуда бы у Омара взялась смелость признаться в любви. “Я смотрел на тебя в телескоп…” – и далее по тексту. Не стоит приводить его полностью, равно как и грубый ответ Фарах.
– Почему, ну почему тебе не нужна моя любовь? – вопрошает отвергнутый. – Потому что я толстый, да?
– Ладно бы толстый, – отвечает его пассия. – Есть в тебе что-то противное.
– Противное?
– Да, только не спрашивай, что да где. Я и сама