– Что случилось? – спросил я у Игоря с удивлением.
– Босс опять показал, кто во дворе хозяин. Легавых покусал. Пока Лика, борзая, рядом, он их не трогает. Она им вместо матери. Защищает. Но если Лики рядом нет, зубов щенкам не избежать.
– Вот зверюга – осуждающе произнес вышедший вслед за мной на крыльцо мой Товарищ. Правда, по его внешнему виду трудно было сказать, за что он все-таки осуждал Босса: за нападки на братьев своих меньших или за наш нарушенный покой.
– А я уж подумал, волки на нас напали – попытался я пошутить.
Посмотрев на нас, окручинившихся после ночного выгула, Игорь сменил собачий гнев на человеческое сострадание. Лицо его просветлело и он сдержанно улыбнулся. Видно, не мы первые заглядываем ему в глаза с таким преданным взглядом, ища спасения от недуга.
– Ну что, по маленькой? – продолжая держать улыбку на лице, спросил Егерь.
– Знаем мы ваши маленькие, – с трудом поднял глаза товарищ Андрей, – я лучше за своей кружкой схожу.
Одно лишь воспоминание о вчерашнем дне материализовалось в моей бедной голове чугунным колоколом. Вот, говорят же: мысль – материальна! Правда, колокол этот, к счастью, не гудел. Это потому, что его наполнил чудодейственный здешний воздух. И бодрящий и отрезвляющий одновременно.
Наш третий товарищ, Гоша, все еще спал, как медведь в зимней берлоге. Андрей вынес полбутылки столичной и свою персональную кружку.
– По маленькой так по маленькой. Я думаю, наш друг не обидится, если мы без него выпьем… за хозяина этого… дома… – едва шевеля языком, с трудом закончил Андрей фразу.
– Пусть спит, – сказал Игорь, – проснется как раз к ухе. Вы такой еще не пробовали. Настоящая, царская!
Царская уха
Наконец наш друг проснулся. Вышел нахмуренный на крыльцо. На лице застыла гримаса сатира с полузакрытыми глазами. Как будто он взывал к невидимым силам: «– Поднимите мне веки. Налейте стакан».
Отоспав за трех медведей сразу, наш друг очухался быстрее нас. Он узрел привал охотников с кипящим котлом на костре, унюхал тонкий аромат наваристой похлебки и – брови его вмиг разогнулись, глаза засветились и широкая, как объятья друга, улыбка преобразила лицо.
Мы сидели перед очагом с кипящей похлебкой в котелке, размером с хорошее ведро, и как завороженные следили за приготовлением изысканного угощения. Поваров было много. Сначала в котел загрузили вальдшнепов, добытых стараниями наших соседей по домику. Дичь варилась дольше всего, распространяя самый стойкий аромат. Затем в чан засыпали кастрюлю пшена и чего-то еще. И только потом маги – рыбаки превратили похлебку в уху, выпустив в нее свежепойманную потрошеную рыбу из таза. Шеф – повар Матвей, старожил этих мест и охотник со стажем, превышающим наш совместный трудовой опыт,